95-й. Сны о будущем прошлом
Шрифт:
Ближайшая подъездная площадка находилась на пятачке-стоянке, выше этого самого магазина. Со стоянки можно было пройти на соседнюю непонятно зачем асфальтированную и огороженную сеткой площадку. Причём, пройти через несанкционированную дыру в заборе. Назначение этого сооружения мне определить не удалось — ни заездов туда не было, ни каких-либо наводящих на мысли предметов. Вообще, это напоминало волейбольную площадку, но асфальт? В ограждении имелась единственная ржавая калитка, а от неё, по заросшему травой откосу– довольно крутая лестница из бетонных
Такой вот сервис.
Продавщицы (подозреваю, что это сами хозяйки и были) страшно нам обрадовались и кинулись в четыре руки показывать товар. И вскоре выяснилось, почему. Открылись они всего две недели как, объявили о себе большим магазинам и стали ждать крупных клиентов и прибылей. А у этих клиентов товаропотоки уже худо-бедно налажены. Да и если они такие большие, как я думаю, то получают они товар непосредственно с той же самой Ивановской фабрики. Зачем им лишние посредники и наценки? И тут получалось — или предлагать покупателям скидки себе в убыток, чтоб хоть часть денег вернуть, или радоваться таким редким пташкам, как мы. А через две недели новую аренду платить!
Судя по всему, хозяйки к моменту нашего появления впали в некоторое отчаяние, потому что ценники были заклеены полосками, нарезанными из тетрадных листов в клеточку, поверх которых значились цены: две тысячи за метр ивановской бязи и две триста за метр турецкой. Обалдеть! В голове моей закрутились счётные колёсики. Кстати, если приглядеться, сквозь бумажки можно было рассмотреть более ранние цены: 3200 и 3800 соответственно, а если совсем постараться — зачёркнутые ещё более ранние: 4500 и 6200. Это мы удачно зашли!!!
Женщины смотрели на нас с надеждой.
— Мы у вас обязательно что-нибудь купим, — пообещала я, — Но нам надо посоветоваться. Мам, пойдём выйдем.
Мы вышли на воздух, и я поделилась с матушкой и Василичем своими наблюдениями.
— Вы понимаете, как мы здорово попали? В хорошем смысле слова.
— Так, может, они поплывут все? — засомневалась мама (в смысле — краски по ткани поплывут), — Почему их не берут-то?
— Не берут, потому что торговля поставлена топорно. А ткани очень хорошие, мои знакомые здесь брали, специально сразу несколько раз куски постирали: цвет яркий, узор не перекашивает, — тут я «знакомыми» без зазрения совести объявила собственно себя, лично у меня по десять-пятнадцать лет интенсивной эксплуатации комплекты пережили, — А турецкая ещё и с добавкой лавсана, блестит и почти не мнётся.
— Так надо взять побольше! — обрадовался Василич.
— А я что говорю.
— А куда мы столько ткани денем? — испугалась мама, — Там в каждом рулоне по сорок с лишним метров?
— Ну и ничего. Всем нашьём, — кажется, настало время продвинуть следующий кусочек бизнес-плана, — В том варианте, который тебе понравился, можно попробовать и продать. Я позавчера в универе видела, тётки приходили, никакое не особенное бельё, просто пошитое, как мешки. В один цвет за пятьдесят тысяч продавали одиночные
Они переглянулись. Мешочники, лоточники и самые разнокалиберные торговцы вразнос были нашей обыденностью и регулярно обходили самые разные учреждения. Правда, чтобы что-то выгодно у них купить, нужно было знать хотя бы примерные цены на рынках, иначе можно было прилично сесть в лужу.
— Да за такую цену, даже если не продадим, можно будет как подарки их использовать, — дожала я, — Идёшь на день рождения, красивый комплект в подарок.
А что, по временам девяностых — весьма неплохо, солидно даже.
Василич расстегнул барсетку, что-то прикинул:
— Берём. В пределах двух миллионов. Идите, выбирайте расцветки!
Хорошо быть буржуином!
Мы вернулись в зал к продавщицам-хозяйкам, которые, я так поняла, уже и не надеялись нас увидеть. Мама ткнула в четыре разных расцветки (а собиралась от силы два купить; аппетит-то приходит во время еды, ха!), остальные выбирала я. Доктор, дайте мне таблеток от жадности, да ПОБОЛЬШЕ!!!
Набрали восемнадцать рулонов, в два миллиона еле уложились.
Василич пошёл паковать ткань в прицеп, мама — присматривать за ходом операции, а я чуть-чуть задержалась в зале. Я же планировала стать здесь постоянным и любимым клиентом, поэтому кровно была заинтересована в том, чтобы эти дамы не загнулись.
— Девушки, дорогие, — хозяйки уставились на меня настороженно, а меня слегка понесло, — Не побрезгуйте принять совет от дизайнера.
Опровергнуть меня тут было некому, так что я с уверенностью присвоила себе новое звание. Дамы же при слове «дизайнер» приободрились и переглянулись. Модная и новая профессия почему-то всем внушала уважение. Даже странно.
— Давайте!
— Прежде всего, про вывеску…
Я вкратце высказала свои соображения и про размер букв, и про их положение на фасаде, и про прочее элементарное (и возможное в те дикие времена) информирование покупателя о себе. Потом ещё про подъездные пути. Ну, в самом деле, надо что-то решать с администрацией — что за дурь? Не делается так. Сдали помещение — снимите вы одну секцию забора, чтоб к нему подъехать можно было, дальше двор всё равно глухой. Хотя, судя по всем (в том числе и будущим) действиям радиановской администрации, особым умением пользоваться логикой здесь не пахло. Ну, может, договорятся.
Назад мы ползли медленно, стараясь особо не скакать на кочках. Потом таскали эти рулоны на третий этаж. Василич по одному, а мы с мамой — один на двоих. Натаскались до посинения. Посреди зала образовалась рулонная поленница. Не то что бы слишком здоровенная, но такая, внушающая перспективы. Вот что будет, когда я тут начну кроить…
Четыре штуки, которые мама выбрала, выгружать не стали. Она сказала, что тоже хочет сразу попробовать пошить, а уж остатки привезёт. Наверное.