95-й. Сны о будущем прошлом
Шрифт:
Отделение было непривычно маленьким, непривычно тесным. И никаких тебе диванчиков. Живая очередь, как в продуктовом. Три окна: два оператора и касса. Такое понятие как «дежурный сотрудник» пока ещё не придумали в принципе. Я на всякий случай заняла и к оператору (тут было человек двадцать), и в кассу (всего-то четверо) — потому что непонятно, куда мне?
Конечно, в кассу очередь подошла быстрее. Я показала кассирше письмо. Она сдержанно удивилась и нажала какую-то кнопочку. Почти сразу появилась такая серьёзная тётя — по-моему, во всех банках есть такая, которая всё знает и всеми командует. Она посмотрела на мои бумажки и оживилась.
—
— А-а-а! — сказала кассирша.
И всё быстренько мне нашли. И даже денежки выдали. За октябрь, ноябрь и декабрь, всего четыре с половиной ляма. Выгодно быть тайным советником, товарищи! Примерно в три раза выгоднее, чем воспитателем. А я и не против.
Такие дела.
31. АВРАЛ. ОПЯТЬ!
ШИКАРДОС
Прошлое будущее
Мы сидели с Владимиром Олегычем в прошлом будущем, таращились в онлайн-карты и рассуждали, какое бы помещение лучше экспроприировать. Сразу неинтересны были дальние окраины — зачем, если в центре вон сколько всего предлагают? Ну и в местах относительно приближённых к центру, которые по мере разрастания города станут очень даже торными. Тут тоже свои плюсы могли быть — близость к паркам, например, чтобы (допустим) тренировочную зону для боёвки организовать. Или большая парковка рядом. Да, пока неактуально, но потом-то…
— Эх, — вздохнул Вова, — на Дзержинского, напротив филармонии, сколько лет стояло заброшенное здание. Три этажа! Я ходил вокруг, облизывался. Были бы деньги, выкупить — такой клуб можно было бы организовать. Внизу — зал большой. Пусть даже кафе сделать антуражное, чтобы содержание отбивалось. Представь: рыцарей поставить, обстановку подходящую. На втором этаже — кабинеты какие-нибудь, а на третьем и жить можно, — мы открыли панорамную съёмку улицы, — Вот оно, кирпичное.
— Да-а, домик хороший, что и говорить. К сожалению, его в списках нет. И вообще ничего многоэтажного нет, только первые этажи в разной степени запустения, — я подрегулировала масштаб карты, — Слу-ушай, зато вот это есть! Это ж рядом совсем! Смотри какая лепнина вокруг двери. Да и Бог с ним, что серп и молот, тут как раз вывеску повесить, зато по бокам какие листья и ленточки! И над окнами, — я покрутила фотографию, — Да тут весь фасад презентабельный, на таком фоне и фотографироваться прикольно. Ступеньки красивые, полукругом.
— Да, шикарное место. Там сейчас ресторан, вроде бы?
— Ой, да чего там только не было! И банки какие-то, и магазины, и кафешки. Место для торговли неудачное. Он же как бы в глубину.
Муж покивал:
— Есть такое. Лень людям крючок делать.
Дом, реально, стоял, отступив от основной линии улицы метров на пятнадцать, и этого хватало, чтобы место посреди оживлённого людского потока сразу стало непроходным.
— А мне наоборот нравится — скверик такой небольшой, и воздух чище будет, и шумов меньше. И вообще, нам же не торговать.
— Согласен. А кто знает — тот найдёт. И всё-таки центр. Бери это, хороший вариант.
Будущее прошлое
4 февраля 1996, воскресенье.
Мы стояли с Вовкой рядом с нашим предполагаемым будущим клубом. Видок у дома, конечно, был далеко не такой замечательный, как в две тысячи двадцать втором. Старые деревянные рамы смотрелись гораздо хуже пластиковых, а уж пыли, наверное, с палец толщиной… И крыльцо подразбито. Лепнину бы кое-где надо подновить. И вообще, побелить бы
Внутрь попасть никакой возможности не представлялось — ни сторожей, никого. Всё, естественно, закрыто.
Мы попытались заглянуть в окна, особо не преуспели по причине их страшной грязности. Но полы, вроде, есть. Непонятно, но похоже, как во многих учреждениях, из таких больших плит (бетонных, наверное) с мраморной крошкой. Лавочками с ажурными чугунными спинками и ножками в этом времени пока и не пахло. И газоны тоже выглядели несколько заброшено. Мы прошлись вокруг дома. На лавочке со стороны двора сидели две бабульки. Всё, что они знали — что всё давно стоит закрыто, но вроде бы пожаров и потопов замечено не было. Больше никаких особых сведений мы не почерпнули.
— Вряд ли нам предложат аварийное помещение с прорванными трубами или сгоревшей электрикой… — неуверенно предположила я.
— Ты ж завтра туда пойдёшь? К этому мужику? Вот и спроси точно, — немного успокоил меня Вовка, — Поехали домой, я по тебе соскучился страшно.
5 февраля 1996, понедельник.
Назавтра я поехала в институт — учёба ж начинается, а потом говорю Анне:
— Пошли со мной до администрации дойдём, а? Не хочу одна шариться.
— Да пошли.
Зашли мы к Беловестных. Он уверил меня, что все предложенные помещения находятся в пригодном для использования состоянии. Ну, может быть, понадобится косметический ремонт.
— Вы договор в КУМИ сами повезёте?
— А какие ещё есть варианты?
— Мы можем отправить с курьером, но он поедет только в среду.
Я подумала, что не хочу стоять в многочасовых очередях. Два дня туда-сюда погоды не сделают.
— Пусть уж лучше курьер. А ключи когда можно будет получить? После всех подписаний?
— Да нет. Пройдите сейчас в семнадцатый кабинет, я позвоню — они вам выдадут.
В семнадцатом кабинете сидела девушка, сильно похожая на ту, первую, которая не знала, как со мной общаться. Выдала мне аж четыре комплекта ключей, попросила расписаться в амбарной книге.
Вышли мы с этими связками на улицу.
— А далеко это? — спросила Аня.
— Да почти напротив книжного «за спиной у Ленина», на «Труде».
— А-а! Так это две остановки! Пошли сходим, позырим.
И пошли мы осматривать свалившиеся на меня апартаменты.
Ключ к дверям подошёл такой большой, как у Буратины почти. Внутри было пыльно и гулко.
— А ничего, тепло! — обрадовалась Аня. Морозяка сегодня стояла за двадцать пять, мы пока дотопали, щёки начало щипать.
— Значит, отопление фурычит, ура!
— Смотри, изнутри защёлка какая.
Защёлка была капитальная, целый засов.
— А давай закроемся, мало ли… Запрётся ещё кто-нибудь.
Итак, мы забаррикадировались изнутри и отправились на осмотр. На полу виднелись беловатые следы от растаскивания. Мебель выносили или оборудование, я ХЗ. Помещение было не одно огромное пустое, а разбитое на целую кучу залов, зальчиков, кабинетов и каких-то закутков. Периодически попадались мощные «слоновьи ноги» — здоровенные несущие колонны, метровой толщины, наверное (я примерно так, на глаз, никакой рулетки, естественно, у меня с собой не было). Радовало, что они хотя бы торчали не посреди залов а вроде как выступали из стен, образуя обширные ниши. Как-то эти ниши обыграть бы… Думать надо.