99942
Шрифт:
Максим буравил Машу взглядом.
– Разумеется, это всё объясняет.
Он встал со стула, и Маша резко подняла руку с миниатюрным пистолетом.
– Не вставай… Максим, сядь на место…
– Иначе что? Выстрелишь?
– Сядь. Я не могу позволить тебе уйти, ты не должен добраться до Низама Дмитриевича.
– Именно это я должен был сделать с самого начала. – Максим покачал головой. – Маша, скажи… ты как со всем этим связана?
– Я… я следила за тобой.
– Скажи мне что-нибудь новое. Как давно? Зачем? Только ради безопасности Булгарина? –
В глазах Маши блестели слёзы. Правую щеку разделила полоска влаги.
– Я не думала, честно, не думала, что так получится… не хочу больше ничего, не хочу…
Максим приблизился.
– Отдай пистолет, давай просто поговорим.
– Я не думала, что так выйдет… он убил тебя, но ты… ты… не умер… сначала лежал, как тот парень в лодке… а потом… ты проснулся, словно очень хотел жить, словно… я так больше не могу…
– Я не особо хотел жить, скорей, не хотел страдать – во снах было много боли, – сказал Максим, вынимая из ослабшей руки Маши миниатюрное оружие. – Какой парень в лодке? Тот, которого ты киркой?
– Ледорубом… я соврала… он умер…
Он положил пистолет в карман брюк.
– Да, ледорубом, успокойся, не реви. Хочешь, воды принесу?
Через пару минут Маша сидела на диване, сжимая в руках стакан с водой. Красные глаза, припухшие веки, опущенные плечи.
– Всё равно ты уже не успеешь…
– Что не успею? – спросил Максим.
Маша задумчиво посмотрела на него, но промолчала.
Максим сел рядом:
– Кстати, какой, по-твоему, сегодня год?
– Две тысячи тридцать девятый, – сказала Маша, покусывая губу.
– Как?
– Считай сам: в тридцать четвёртом, третьего июня они сняли с Земли копию, затем, через два года, в тридцать шестом, в Землю ударил "Апофис", ты видел… Ещё через год, в тридцать седьмом – Землю восстановили. Низам Дмитриевич сказал, что раньше это сделать не могли, надо было дождаться, когда Земля будет в той же точке на орбите вокруг Солнца, что и на момент снятия резервной копии… С тех пор прошло два года. Тридцать семь плюс два будет тридцать девять… А мы, резервные копии тридцать четвёртого, материализованные в тридцать седьмом, продолжали думать, что это тридцать четвёртый, жили дальше, и не знали о случившемся.
– А ты уверена, что именно тридцать девятый?
– Да…
– И всё же?
– Ну, а какой?
– Не знаю… в Инете писали, что это легко проверить…
– В Инете… угу… – Маша уткнулась носом в стакан.
– Я вот чего не пойму, – сказал Максим, – бог с ним с метеоритом, с восстановлением… если честно, особо в это не верится, должно быть другое объяснение. Мне вот что непонятно. Зачем убивать всех этих богатых чинуш, что были в списке… я у твоего Низама целый
– Тут просто. Эти знали, что прилетит астероид и знали про "Воронку", но не смогли поверить, что живут в восстановленной копии, в которой нет "Апофиса"…
– А-ага, – Максим мелко покивал, – кажется, понимаю… Интересно получается, кроме них никто не знал, верно?
– Думаю, многие знали. Булгарин точно знал. Руководство знало…
– Да, да, да… интересное, наверное, время было, а?
– Да уж…
– А сейчас что?
– В смысле?
– Зачем тогда шестнадцатое июня обвела? Что случится завтра?
Маша побледнела, не ответила.
– Да ладно, опять молчанка? Не наигралась? – Максим посмотрел на часы. – Почти семь уже, через пять часов наступит завтра.
– Наступит, тогда и узнаешь…
– Вот упёртая, – неожиданно для себя улыбнулся Максим. – А где Булгарин прячется, тоже не скажешь?
– Нет.
– Ох, сдать тебя, что ли Важнику? За покушение на убийство…
– Валяй! Мне уже без разницы…
– Да что же случится в этот долбаный вторник?! – заорал Максим. – Ты в меня только что целилась, дура, а сейчас без разницы?! Я что-то нихрена не одуплюсь, что ты там о себе думаешь? Ты! Слышишь?! Я к тебе с цветами, с предложением, весь, целиком, а ты отчёты старому козлу!… Дура-ак, во дура-ак…
Маша закрыла лицо ладонями и заплакала. И сквозь слёзы и пальцы, едва слышно:
– Я люблю тебя, Макс…
4
Они ехали по МКАДу в сторону "Видного" по платному второму этажу магистрали. Никаких светофоров, трасса свободная и ровная, блестящая от недавно прошедшего дождя. Солнце устало клонилось к закату. За рулём "Ниссана" сидел Максим. Не спускаясь ниже полутора сотен, летел над городом по крайней левой полосе. Когда на указателе появилось "Бутово", начал аккуратно перестраиваться вправо.
Сидящая рядом Маша обнимала огромного игрушечного медведя, который обычно катался на заднем сиденье.
– Непривычно…
– Что?
– Быть пассажиром в собственной машине.
– Наслаждайся, – угрюмо отозвался Максим.
– Всё злишься?
– Догадайся с трёх раз.
Маша вздохнула.
– Поехали куда-нибудь в тихое уютное место, а? Ты ни разу не приглашал меня в ресторан.
– Аппетит нагуляла?
– Хочу побыть с тобой.
– Ты и сейчас со мной.
– Не так…
Максим напряжённо смотрел на дорогу.
– Хочешь ресторан, будет тебе ресторан. Но при одном условии.
– Каком?
– Что произойдёт во вторник?
Маша посмотрела на часы:
– Ладно… – сдалась она, – по рукам. Булгарин задумал новое восстановление. Он хочет использовать энергию термоядерного реактора, чтобы ещё раз восстановить Землю.
– Нахрена?
– Чтобы сделать мир лучше.
Максим искоса бросил на неё недоверчивый взгляд. Маша отложила на заднее сиденье мишку и достала из бардачка косметичку.