99942
Шрифт:
Максим хотел спросить о письме, но вместо этого сжал зубы. Нельзя. Не сейчас. Он уставился в стену – на календарь. Шестнадцатое было обведено жирной красной линией, а сегодня было четырнадцатое, плюс восемнадцать градусов Цельсия за окном, ясное небо и хмурая дождливая тучка в прогнозе на вечер.
– Водку будешь? – спросила Маша.
– Угу, – кивнул Максим.
Пакет с вином, лучшим, что было в винной лавке, а если точно, то просто самым дорогим, остался в машине.
– Сейчас вино принесу, – сказал Максим, и Маша выпустила его.
Вытирая слёзы салфеткой, она села за ноутбук. Максим
Дорогое вино оказалось сладковатым и выдержанным, чем-то напоминающим портвейн. Наверное, такое же хмельное – бутылка ещё не кончилась, а они уже валялись на диване, прижавшись друг к другу. Всматриваясь в мельтешащую на экране комедию, пытались рассмотреть что-то внутри себя, найти ответы.
Максим пропускал шутки мимо ушей, не замечая, что Маша тоже не смеётся. Мысленно, он то и дело возвращался к письму, увиденному на экране ноутбука, а, точнее, к его адресату. Это могла быть ошибка, в Максиме клубилось сомнение, единственное, что сдерживало желание устроить допрос с пристрастием.
Когда в ход пошла вторая бутылка, Маша достала разноцветные свечи и зажгла с десяток крохотных огоньков, распределив их по столу, подоконнику и полкам.
Максим глубоко вдохнул и спросил:
– Я вот подумал, что совершенно ничего о тебе не знаю.
– Правильно, в женщине должна оставаться загадка, – с грустью в голосе парировала Маша.
– Да, но всё же… – Максим провёл рукой по лицу Маши, отодвигая в сторону выпавшие из причёски локоны, и внимательно посмотрел ей в глаза. – Расскажи про себя.
– Что именно тебе интересно?
– Всё.
– Вот прям и всё? – спросила Маша, её губы сжались в полоску.
– Совершенно верно, – сказал Максим серьёзно, – причём с самого начала. Я же следователь, помнишь?… Так что, чистосердечное признание облегчит…
– Так уж и облегчит? – Маша тоже пристально изучала его лицо.
– Ещё как, – кивнул Максим. – Для начала, откуда у тебя кирка?
– Какая ещё кирка? А… это не кирка, – нервно ухмыльнулась Маша, – это ледоруб.
– Хорошо, – спокойно согласился Максим. – Откуда у тебя ледоруб и почему он висит на стене, как ружьё?
– Ну ты скажешь, ружьё… просто повесила на стену, чтобы не потерялся. Это подарок.
– И кто же делает столь необычные подарки?
Маша замолчала на секунду, опустив взгляд:
– Да был один товарищ… глупая история…
Максим решил не мешать. Маша встала, подошла к окну и, глядя в ночной мрак, начала рассказывать. Он видел её отражение – полупрозрачное лицо и грустный взгляд, устремлённый куда-то прочь.
Несколько лет подряд Маша ходила по океанам на судне со странным названием "Rainbow Warrior". Корабль принадлежал организации "Гринпис" и выполнял множество миссий по защите природы, живой или неживой, боролся с вредоносной хозяйственной активностью больших компаний и глобальных корпораций, вроде "Шелла", "Газпрома" и прочих. Уникальный корабль, созданный по специальному заказу "Гринпис" – небольшой плавучий город, с автономным
Маша протянула вперёд опустевший бокал, и Максим подлил вина, по правилам, до самого широкого места. Правда, играть по правилам уже не очень-то хотелось.
Команда корабля боролась против бурения новых скважин, прокладки ненадёжных трубопроводов. Не единожды ходили на абордаж, крупные и сильные ребята высаживались на китобойное судно и сворачивали всё навигационное оборудование, ломали гарпуны, так что японский корабль, промышлявший до этого убийством полосатиков, превращался в дрейфующий кусок металла, огромный неуправляемый плот, без связи и координат.
– Киты – уникальные животные, их осталось совсем немного и у них кроме человека полно врагов и опасностей в жизни, – говорила Маша, – не хватало ещё кормить ими жирных японских школьников. Пусть найдут себе другую еду, станут, наконец, вегетарианцами, хватит убивать животных. Ведь это же дикость, пережиток голодного средневековья…
Они, бывало, ходили по морю очень долго, не заглядывая в порт неделями, а то и месяцами. Многие из их команды уставали от бесконечного однообразия, но не Маша – она радовалась каждому дню, каждому часу, каждой минуте, проведённой на корабле, и парусам, будто наполненным не ветром, а их важной миссией. А ещё ей очень нравился капитан…
Маша пригубила вино, ненадолго задумалась, но затем продолжила. Максима кольнула игла ревности. Ревновать к прошлому было глупо, но откуда черпать здравомыслие?
Однажды, они пытались предотвратить расправу над дельфинами, которую раз в год учиняли ненормальные японцы в бухте Тайдци – загоняли десятки, а бывало, что и сотни дельфинов на мелководье, накрывали брезентом, чтобы скрыть от репортёров и, используя гарпуны, ножи и крюки, жестоко убивали. Когда "Rainbow Warrior" прибыл на место, бойня была в самом разгаре, помешать не удалось, как они ни старались. Маша испытала настоящий шок… эти японцы… эти дикие свирепые лица или, наоборот, спокойные… и эти жуткие розовые волны прибоя, с белыми тушами в багровой пене на берегу…
С похожей картиной они столкнулись на другом краю света, у Фарерских островов, находящихся в юрисдикции вроде бы цивилизованной Дании. Начиная с десятого века здесь практиковалась охота на небольших китов – гринд. Только и эта охота больше походила на бойню. Тем более, еды острову хватало и без неё. Гринд также загоняли на мелководье, в особую бухту с ровным, плавно уходящим на глубину дном, закрывали выход сетью, которую затем метр за метром подтягивали к берегу. Постепенно гринды оказывались на мелководье, где их мог зарезать даже ребёнок. Помимо этого, охотники плавали среди гринд в заливе и тоже резали их, стоя в лодке. Обычно, после такой бойни, вода в заливе оставалась красной целую неделю.