A and B, или Как приручить Мародеров

Merenili

Эмили медленно повернула голову к Беате.

Достала палочку.

А вдруг у нее не получится, как в тот раз у Флитвика?..

А вдруг…

Эмили зарычала и не задумываясь о том, как глупо сейчас выглядит, взмахнула рукой.

Платье на мгновение скукожилось и наконец начало меняться. Старые берцы, косуха, черная футболка с AC/DC, рваные штаны. Теперь она стала собой, и ушло это мерзкое ощущение, словно они с Сириусом прощаются с другим человеком.

Сириус достал из карманов джинсов измятую пачку сигарет и зажигалку. Протянул

одну Эмили. Конечно, они могли бы, как волшебники, просто зажечь их палочками, но, черт побери, сегодня это было бы неправильно.

Зажигалка не поддавалась, и порывы ветра сносили крохотный огонек. Сириус выпутался из рукавов своей кожаной куртки, накинул ее на голову себе и Эмили, чтобы защититься от ветра, и пока они стояли, прижавшись друг к другу мокрыми от дождя лбами, зажигалка все-таки проявила милость, и обе сигареты наконец затлели.

Сириус откинул куртку в сторону, и та рванулась в потоках воздуха влево и вниз, забранная навсегда морем и ветром.

— За тебя, детка, — прохрипел Блэк, поднимая сигарету, как бокал, и затянулся до головокружения. Эмили кивнула ему и сжала сигарету зубами.

Шторм грохотал за их спинами, усиливался ветер и дождь обрушивался вниз ледяными остриями. По лицу Беаты стекала вода, ее волосы намокли и потяжелели, прибитые к земле.

— Что теперь? — хрипло спросила Эмили, дрожа от холода и боли.

— Теперь немного огонька, — прошептал Блэк.

Он замешкался, пытаясь найти на лице мертвой девушки одобрение, и наконец резко взмахнул палочкой, чтобы не передумать.

— Инсендио!

Огонь вспыхнул и погасать уже не собирался. Он забирал то, что ему предназначено, забирал до конца.

Эмили взвыла, когда вспыхнуло пламя, рванулась было вперед, но тут же остановилась, отделенная ревущим пламенем от тела подруги. Затянулась снова, пошатнулась и, вцепившись в оголенное плечо Блэка, обвисла на нем. Тот стоял недвижно, опустив сигарету и палочку, и пламя плясало в его глазах самый настоящий танец смерти.

Магический огонь действует быстрее, чем обычный. Его не потушить так просто под дождем, не засыпать песком и не затоптать ботинками. Он поглощает магическую энергию, всю без остатка.

Когда Оборотное зелье потеряло силу, выпитое заклинанием, и лицо Анастасии вернуло свой облик, Эмили и Сириус уже не могли разглядеть его сквозь пламя. Но все это было неважным. Неважно как и когда, правильно или нет, но они попрощались с той, кого так любили, и странное, холодящее чувство завершенности пропитало их до самых костей.

Когда огонь погас, дождь стих, превратившись в мелкую плачущую морось. Ветер, дорвавшись до желаемого, жадно рванулся вперед, подхватывая прах девушки и унося его с собой, на свободу…

— Твою мать, я не думал, что мне придется когда-нибудь сделать подобное, — прошептал Сириус, наблюдая, как пепел вместе с землей взвиваются в воздух.

— Украсть труп с похорон или признаться в любви мертвой девушке? — спросила Паркер.

Они

серьезно посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались. Их трясло, из глаз текли злые слезы, а этот смех разжимал оковы на их сердцах. Он давал им шанс вздохнуть еще и еще раз.

— Последняя шалость Беаты Спринклс, — тихо сказала Эмили, когда истерика отступила. — Даже после смерти она неугомонна.

Сириус хмыкнул, повернулся туда, где раньше была Беата и хмыкнул еще раз. Он достал новую сигарету, показательно поджег ее маггловской зажигалкой, затянулся и выдохнул целую вереницу колец дыма навстречу к только что прибывшим обозленным и промокшим колдунам, впереди которых стояла озверевшая Серена.

И плевать на всех.

Хогвартс, через неделю

— Нет, погоди… ты просто обкурил их дымом, после того, как украл труп их дочери и сжег его на богом забытом утесе в Мэне?

— Да.

Трое мародеров, Марлин и Лили смотрели на Сириуса ахреневшими глазами, у Джеймса подергивалось лицо, а Лили сердито поглядывала на них с Сириусом.

— В этом, Сириус, ничего смешного нет, — раздельно произнесла она.

— Нет, — осклабился Сириус. — Это чертовски грустно, Лилс. Я потерял женщину, которую любил и которая, ахренеть, любила меня. Грустно было то, что они собирались с ней сделать.

Сириус пил неделю. Он пил, а Эмили жрала свои таблетки горстями и делилась ими с ним. От этого у него были постоянные галлюцинации, вокруг танцевали голоса и смеялись лица, а Эмили наоборот покачивалась, как сомнамбула и иногда начинала извиняться перед Сириусом, называя его Регулусом. Так они провели целых семь дней в Блэкшире, обдолбанные и почти счастливые, пока туда не пожаловали Джеймс с Лили, и не вытащили их насильно в Хогвартс.

— Дамблдор…

— Я плевать на него хотел, — ощерился Блэк в сторону Лили.

Зачем он начал все это рассказывать, он понятия не имел. Ладно, Джеймсу, но девчонкам? Но в нем что-то боролось. Одна его часть отчаянно желала вырвать изнутри то, что причиняет боль и поделить это с теми, кто способен принять. А вторая вопила, что расскажи им это — они не поймут. Будут смотреть сочувствующе, гладить по руке и пытаться деревянными губами выговорить обещания того, что «все будет хорошо».

Но он сорвался, не смог удержать горе в себе и теперь горько сожалел, что не сдержался.

Сириус подорвался с дивана и вынесся прочь, оглушительно хлопнув портретом.

— Я просто хотела сказать, что Дамблдор уладил вопрос с Сереной, и никто из ее семьи не станет мстить Сириусу, — тихо сказала Лили в пустоту, и Джеймс сжал ее руку своей.

Сириус вышагивал по длинным коридорам Хогвартса, засунув руки глубоко в карманы и чувствовал всеобъемлющее безразличие.

Они еще будут читать ему мораль…

Дамблдор, Филч, МакГонагалл, все вместе… да что они такого теперь могут ему сделать, чего он должен испугаться? Отработка, исключение, поставят «О» на экзамене?