А был ли мальчик (част 1-6)
Шрифт:
Я поняла, что подруга немного зациклилась. С ней это бывало: прочитает какую-нибудь книгу, вынесет основную идею и давай вызнавать точку зрения окружающих на эту проблему. Так уже было с домовиками -- хорошо, что ей вовремя обьяснили, что для их освобождения ничего нельзя сделать в принципе, а то развернула бы целое движение вроде "Свободу угнетенным". Так получилось и с оборотнями -- когда подруга узнала, что Люпин не мог найти официальной работы, она собиралась подавать какие-то петиции или жалобы в министерство, собирать подписи, но мы ее с грехом пополам остановили, обьяснив,
А теперь вот ей в голову стукнула какая-то очередная гениальная идея насчет денег. Ну-ну...
– - Признайся, что ты успела прочитать на каникулах?
Уши Гермионы запылали:
– - Ты так хорошо меня знаешь... Я читала Маркса. Ребята сказали, что это глупости!
– - Гермиона возмущенно засопела. Я припомнила, что там писал Маркс по поводу денег и кивнула в знак солидарности:
– - Именно. Именно глупости.
– - Ну вот!
Я застонала. Вот заклинит же ее на какой-то бредовой идее! От необходимости продолжать дискуссию меня избавило приближение станции.
– - О, нам пора!
– - схватилась Гермиона.
– - Нужно первыми успеть в школу, Пенелопа обещала взять расписание...
– - Они нашли друг друга, -- буркнул Рон, выволакивая свой и гермионин чемоданы из купе.
– - О, нет!
– - простонала я, обернувшись в сторону преподавательского стола.
– - Что? О, нет!
– - повторил мой вопль Невилл, обернувшись туда же. По правую руку от Дамблдора сидела Амбридж в отвратительно-розовой пушистой кофте поверх такой же розовой мантии. На ее кудерьках дрожал пышный бант того же горячо нелюбимого мной цвета.
– - Пусть это будет шутка, -- взмолилась я.
– - Единственная свободная вакансия -- должность преподавателя ЗОТИ.
– - А вдруг она -- мастер дуэли?
– - неловко пошутил Невилл. Я мученически глянула на него, и парень замолчал. Только вздохнул и потрепал меня по плечу, разделяя мою печаль.
Макгоннагал внесла Сортировочную шляпу, опустила ее на колченогий табурет и выжидательно замерла.
В стародавние дни, когда я была новой,
Те, что с целью благой и прекрасной
Школы сей вчетвером заложили основы,
Жить хотели в гармонии ясной...
– - начала Шляпа свою песню.
Чем дольше она пела, тем меньше мне нравилось ее сочинение.
Но сегодня я вот что скажу вам, друзья,
И никто пусть меня не осудит:
Хоть должна разделить я вас, думаю я,
Что от этого пользы не будет.
Каждый год сортировка идет, каждый год...
Угрызеньями совести мучась,
Опасаюсь, что это на нас навлечет
Незавидную, тяжкую участь.
Подает нам история сумрачный знак,
Дух опасности в воздухе чую.
Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,
Врозь не выиграть битву большую.
Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,
И ничем мы спасенье не купим.
Все сказала я вам. Кто не глух, тот
А теперь к сортировке приступим.
Зазвучали аплодисменты, но слышны были также и глухие перешептывания: многие обратили внимание на странную песню. Неужели Шляпа и впрямь что-то чувствует?
– - Бывало ли раньше такое, что Шляпа предостерегала студентов?
– - спросила я у проплывающего мимо Толстого Монаха, нашего факультетского привидения. Тот остановился, воровато глянул на МакГоннагал и доверительно шепнул:
– - Безусловно. Шляпа чувствует опасность, как и все мы. Нечто страшное нависло над магическим миром, не только над школой. Но центр -- центр здесь...
– - привидение вдруг внимательно вгляделось в мое, потом в невиллово лицо.
– - Да вы и так все знаете, -- протянул Монах.
– - Зачем тогда спрашивать?
Он облетел стол и устроился на скамейке рядом с второкурсниками. Мы с Невиллом переглянулись и, пожав плечами, стали смотреть на первокурсников. После сортировки, в ходе которой Хаффлпафф пополнился на семь девочек и девять мальчиков, начался пир. Амбридж не столько ела, сколько рассматривала студентов, и мне было весьма неуютно под ее пытливым взглядом.
Наконец Дамблдор встал и начал свою ежегодную речь.
– - Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал он. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили (близнецы Уизли обменялись ухмылками). Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.
У нас есть изменение в преподавательском составе. Я с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств.
Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты -- никто не ожидал ничего хорошего от новой преподавательницы -- уж слишком "говорящий" был ее внешний вид.
– - Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить...-- директор умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут снова послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь.
– - Профессор Амбридж хочет сказать нам пару слов, -- ласково промолвил Дамблдор и приглашающе разведя руки, сел, уступая ей внимание зала.
— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия.
Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала:
— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив мелкие острые зубки. — И увидеть столькообращенных ко мне счастливых маленьких лиц!