А что, если бы

Коули Роберт

Экспансия на запад была первым естественным направлением социальной динамики Континентального конгресса, которому суждено было стать Северо-Американскими Соединенными Штатами, а затем и Соединенными Штатами Америки. Эта экспансия опиралась на развитую уже технику начала XIX столетия, на постоянный приток пассионарно активных эмигрантов из Европы, на неимоверное богатство земель, ранее никогда не эксплуатировавшихся человеком. Но решающим фактором стал равнинный характер континента... Теорема Кристаллера, собственно, и была доказана для такой идеальной бесконечной плоскости.

Все же различие климатических зон континента породило противоречие между Югом и Севером. Экономика Юга опиралась на выращивание экспортных культур — табака и хлопка — при использовании рабского труда, транспортная сеть была вытянута вдоль течения Миссисипи на западе и вдоль океанского побережья на востоке. (Собственно, Юг отказался от преимуществ,

которые давало «естественное» конструирование узлов связности по Кристаллеру, в пользу высокоэффективного речного и морского каботажного транспорта. Строительство железных дорог подразумевало производство широкомасштабных строительных работ с привлечением большого количества свободных рабочих и создание сложной эксплуатационной инфраструктуры. Для организации перевозок по воде требовались только пароходы, закупавшиеся на Севере, и минимум обученного персонала. Но в простоте создания речного транспорта таился и его основной недостаток. Дешевая и простая водная сеть практически не может быть расширена и жестко ограничивает рамки построенной на ее использовании экономики.) В свою очередь Север воспользовался своей развитой железнодорожной инфраструктурой для обеспечения работы предприятий тяжелой индустрии, эксплуатирующих труд свободных наемных рабочих.

К середине столетия в САСШ было две экономики, две транспортные сети, две внутренние и внешние политики. Необходим был лишь повод, чтобы на территории страны возникло два правительства, управляющих двумя армиями и двумя военно-морскими флотами. Повод отыскался на Западе.

Обе структуры — и Северная, и Южная — были заинтересованы в экспансии к тихоокеанскому побережью, но для железнодорожного Севера она была более естественна. Решение Конгресса, согласно которому все вновь создаваемые на Западе штаты, объявляются свободными от рабства, стало смертельным для культуры и экономики Юга и вынудило рабовладельцев попытать счастья в безнадежной войне.

В этой войне обе стороны остервенело защищали свое представление о свободе.

Вслед за победителями-янки мы привыкли считать рабовладельческую культуру американского Юга отвратительной гримасой истории. Но, рассуждая в терминах греха и воздаяния, мы должны помнить, что Юг не был повержен подвижничеством аболюционистов и примером свободных людей Севера. Не был он и разбит на поле брани «черным ураганом» восставших рабов, вооруженных винтовками, изготовленными на фабриках северных промышленных штатов.

Конфедерация, уступающая своему противнику в экономическом и техническом отношении, с первых дней войны подвергнутая четко организованной морской блокаде, сражалась более четырех лет. Ее офицеры показали себя грамотными, инициативными и отчаянными людьми, ее кораблестроители, имея в своем распоряжении заведомо негодные средства, до самого конца поддерживали флот мятежников в исправном состоянии. Никто не будет умирать ради свободы рабства и прибылей плантаторов. Офицеры и солдаты Юга воевали так, как сражаются только за родной дом, за своих близких, за свой образ жизни. Впрочем, к северянам это тоже относится...

Юг был сломлен морской блокадой и блестящим рейдом отряда Шермана по Джорджии. Блестящим — но и беспредельно жестоким. Шерман не стал воевать с армией противника. Вместо этого он подорвал самые основы экономики Конфедерации, разрушил хозяйственные связи южных штатов и полностью разорил страну. Война была окончательно проиграна Югом в тот день, когда солдаты Шермана уничтожили полотно единственной на весь Юг магистральной железной дороги.

Может быть, именно в этот день окончательно сложился специфический «американский стиль» ведения войны. Прежде всего противник подвергается полной идеологической и информационной изоляции: отныне в глазах всего мира он должен стать воплощением зла, притом зла тупого и ограниченного. Затем войне в обязательном порядке придаются черты освободительного похода. Американцы никогда не воюют против какого-то народа, они предпочитают бескорыстно сражаться за его освобождение. Это снимает чувство вины и обесценивает все этические ограничения, в результате усилия американской военной машины ориентируются против инфраструктуры вражеской страны, против ее городов, против основы существования ее людей.

Лицемерие американской военной политики лежит на поверхности, гораздо труднее разглядеть за разоренными селами и превращенными в каменный щебень городами ее несомненную искренность. Янки не знают поражений... потому, может быть, что истовой верой в справедливость своего дела они превращают его в справедливое — хотя бы только в своей альтернативной реальности.

Приложение 4

Армии гражданской войны

Регулярные

вооруженные силы США в 1861 году комплектовались по найму и были одними из самых дисциплинированных и маленьких в мире. Численность сухопутных войск составляла лишь 16 тысяч человек, в том числе 1098 офицеров — выпускников академии Уэст-Пойнт. В пехоте и кавалерии самой крупной войсковой единицей был полк, а в артиллерии — батарея. Этих сил было совершенно недостаточно для начавшейся войны, и в ходе нее были созданы первые в военной истории массовые армии «на пустом месте». Мобилизационные ресурсы Севера составляли около 4 миллионов человек, южане имели 1140 тысяч белых призывного возраста. Кроме того, за время войны в федеральную армию поступили более 500 тысяч эмигрантов.

При организации армии обе стороны сохранили привычную для командиров регулярных войск старую систему. В армии США она была несколько необычной. Основным тактическим соединением в ней считался пехотный полк, состоящий из одного батальона в составе 10 рот. Боевой состав полка должен был составлять около 1000 штыков. Фактически батальонное звено в составе полка отсутствовало, хотя иногда весь полк именовался батальоном. Подобная система была пригодна в мирное время, когда полк фактически представлял собой административную единицу, позволяя сократить офицерский штат и соответственно расходы. Управление же подобным соединением в бою представляло значительные трудности, которые привели к постепенному снижению в ходе войны численности полков до 350 — 400 человек. Таким образом, американский пехотный полк приблизился к европейскому батальону. Эти полки-батальоны сводились в бригады, включавшие от 2 до 5 батальонов в каждой. Численность этих формирований сильно колебалась в зависимости от потерь, прибытия пополнений и других обстоятельств. Федеральная бригада могла насчитывать от 800 до 1700 человек (конфедеративная — от 1400 до 2000). Дивизии включали в себя 3 — 5 пехотных бригад и одну артиллерийскую из трех батарей по 6 орудий. Северные соединения насчитывали обычно 3 — 7 тысяч человек. Южане предпочитали дивизии большего состава, численность их дивизий доходила до 14 тысяч солдат и офицеров. Следующим соединением с 1862 года являлся корпус из 3 — 4 дивизий, общей численностью до 20 000 человек у федералов и 28 000 у южан. Большая численность южных дивизий и корпусов объясняется тем, что они имели талантливых, но немногочисленных командиров, справлявшихся с управлением подобными частями. Высшим соединением являлась армия. Армия Северной Виргинии — наиболее крупная из южных — включала в себя 2 — 3 корпуса, Потомакская армия северян — 7 — 8. Предпринятая северянами попытка создания групп корпусов не привела к значительным результатам.

Всего за время войны на Севере было сформировано 2144 пехотных и 272 кавалерийских полка. Артиллерия союза составила 432 батарей. Конфедерация создала 642 пехотных и 137 кавалерийских полков, усиленные 272 батареями.

Датой официального начала формирования армии Конфедерации можно считать 6 марта 1861 года, когда президент Джефферсон Дэвис призвал губернаторов своих штатов предоставить 100 тысяч добровольцев на одногодичную службу. Подготовка к созданию собственной армии, однако, началась на юге еще в канун 1861 года, сразу после выхода первых штатов из состава Союза. Первоначально создавались и обучались «по месту жительства» отдельные добровольческие формирования численностью около роты, вооружавшиеся и обмундировывавшиеся из местных ресурсов. Базой для части из них послужила ранее существовавшая местная милиция, другие создавались заново. Численность формируемых войск определялась наличными запасами оружия. К моменту официального начала формирования армии бойцы этих рот уже прошли некий начальный курс боевой подготовки и привыкли друг к другу и своим командирам. (Необходимо заметить, что в создании этих отрядов не было ничего противоречащего законам США.) Организаторам армии оставалось собрать готовые роты в учебных лагерях для окончательной «доводки», а потом свести их в полки и бригады. Командный состав этих частей, до командира полка включительно, первоначально был выборным. Серьезность подхода населения к делу создания армии на Юге позволила поставить во главе новых формирований людей действительно соответствующих своим новым обязанностям. Положение с командным составом облегчало и то, что из 286 офицеров, которые примкнули к армии Конфедерации, 182 были старшими. Это позволило заполнить должности от командира бригады и выше профессиональными военными, назначаемыми президентом. Логичностью своей организации армия Юга обязана Джефферсону Дэвису, бывшему в 1850-х годах военным министром САСШ. Основной проблемой для армии Юга являлось нежелание губернаторов давать «свои» войска для действий в других штатах и слабость транспорта, неспособного обеспечить нормальное снабжение крупных соединений. Последнее относится как к железнодорожному, так и к гужевому транспорту.