А ларчик просто открывался
Шрифт:
— Да уж лучше бы уже умерла… Ладно, с меня пиво — с тебя добрый совет. Жди.
Я повесила трубку. Бывают же такие совпадения! Впрочем, Толика гораздо труднее застать трезвым, чем навеселе. А то, что он сейчас сидит дома в похмелье, мне даже на руку — так из него будет легче выкачать необходимую мне информацию. Только бы вслед за пивом не последовала водка, а то ведь так и кончиться недолго.
Наскоро одевшись, я вышла из дома. На улице накрапывал мелкий неприятный дождик, которого, сидя дома, я даже не заметила. Я постояла пару минут на крыльце, соображая, что же
До Толика я добралась пешком, поскольку опасалась даже пробовать воспользоваться каким бы то ни было транспортом. К тому же идти было не так уж далеко и все равно придется куда-нибудь забрести за лекарством… пардон — за пивом.
Толик встретил меня как родную. Вернее, как родное он встретил принесенное мной пиво. Думаю, если бы я осталась за порогом квартиры, он вряд ли обратил на это внимание. «Ах ты золотко мое!» — лихорадочно протараторил он, выхватив у меня бутылки, и побежал на кухню за открывалкой. Ясно: пока в его организме не очутится необходимое количество пива, разговор не получится. Поэтому я села в хорошо знакомой мне комнате, сплошь заставленной разной величины аквариумами, до отказа заполненными разноцветными маленькими и большими рыбками, и стала сосредоточенно разглядывать ближайший ко мне аквариум с представителями, как мне показалось, марсианской фауны.
С кухни раздались булькающие звуки и возглас Толика:
— Ох, хорошо-то как!
Через несколько минут он вошел в комнату с откупоренными бутылками, прижатыми к груди одной рукой, и с двумя высокими стаканами в другой. Бутылок оказалось на одну меньше — ее, очевидно, он опорожнил на кухне целиком.
— Ну и погулял я вчера… — сказал Толик, наливая пиво в стакан и пододвигая его ко мне.
— Да уж. Выглядишь ты, как я себя чувствую, — не преминула заметить я, глядя на огромные мешки у него под глазами и на растрескавшиеся губы. — Ты мне вот еще что скажи: ты на улицу сегодня выходил?
— На балконе был.
— Там действительно туман или это у меня с похмелья в глазах мутно?
— Туман, Танечка, — сказал Толик со своей обычной идиотской улыбкой от уха до уха, тяжело опускаясь на свой любимый стул, — потому как я его тоже вижу.
— Ну, это еще не критерий, — ответила я, намекая на то, что его состояние идентично моему.
Толик громко рассмеялся. После выпитой залпом бутылки он чувствовал себя значительно лучше.
— Шутница ты, однако. Давай-ка лучше пей — поправляться-то надо. А то с больной головой о делах не думается.
Я с опаской посмотрела на стакан у меня в руках, но потом, взяв себя в руки, все-таки сделала большой глоток. Вопреки моим ожиданиям, пиво меня не убило. Напротив, приятно охладив внутренности, оно добралось до желудка и, обнявшись с ним, свернулось внутри в уютный прохладный комочек.
— Ну вот, теперь, я думаю, можно жить, — сказал Толик, глядя на то, как я усаживаюсь поудобнее. — Небось и есть сразу
После его слов я с удивлением почувствовала, что некоторое количество калорий мне бы действительно не повредило.
— Да, можно было бы, — ответила я, допивая пиво.
Толик, ухмыляясь, вышел на кухню. Через пару минут он вернулся с тарелкой, на которой лежали нарезанные хлеб, сыр и колбаса, в другой руке он держал масленку.
— Я тут проверил содержимое моего холодильника — бутерброды и яичницу с помидорами будешь?
Я восторженно кивнула головой. Сейчас этот незатейливый завтрак казался мне не хуже званого обеда в королевской семье. И только минут через двадцать, нафаршировав себя яичницей по-французски и бутербродами с крепким сладким чаем, я вспомнила об истинной цели своего визита.
— Толик, я вообще-то к тебе не похмеляться пришла, — сказала я, делая еще один бутерброд с сыром.
— А что, тоже дело нужное. Ты меня, можно сказать, от смерти спасла — сам бы я до ларька не добрался. Так что я твой должник. Выкладывай, что там у тебя.
— Толик, нет ли у тебя на примете какого-нибудь скупщика краденого, занимающегося предметами церковной утвари? Конкретно, меня интересуют иконы.
Толик чуть не подавился.
— Ну вы, мадам, даете! Я, конечно, многое для тебя делал, но такое… Сводить частного детектива со скупщиками — это уж, извините, слишком! Ты что, меня под статью подвести хочешь?
— Нет, я хочу получить свои деньги за раскрытие дела. Если для тебя важен вопрос финансового стимулирования, могу взять в долю.
— Я свое лучше пивом возьму. Только где же я добуду скупщика? Я все больше по мелкой шушере специализируюсь.
— Толик, я на тебя надеюсь. Наверняка у тебя есть кто-то, кто мог бы вывести меня на эту братию.
— А можешь сказать, зачем?
— Я же объяснила — хочу получить свой гонорар. Подсуропили дельце с кражей иконы, мне нужен человек, который разбирался бы в том, куда, как и когда можно сбыть подобный товар. А ты ломаешься.
— Да не ломаюсь я. Просто сам никогда подобным не занимался. Но ты, Танечка, права — есть у меня один «крендель» на примете. Правда, не знаю, как он по части икон, но, может, что присоветует.
— Вот и ладненько. С тебя — адресочек, а с меня — пиво.
— Я боюсь, ты с ним просто так не сговоришься. Придется мне с тобой ехать.
— Ну так в чем же дело? Допивай, и поехали, а то, понимаешь, дело «стынет».
— Ты что, совсем офонарела? Да я не то что ехать куда-то, до сортира дотащиться не могу! Нет уж, давай завтра.
— Эх ты, конь недоеный! До сортира он, видите ли, не дотащится… Пить надо меньше! Тогда давай адрес и сиди в своем сортире, пока не посинеешь. А впрочем, ты и так синий, так что станешь фиолетовым в крапинку. Гони адрес своего «кренделя», а я уж как-нибудь сама управлюсь. Только учти — тогда никакого пива не будет.
— Шантажистка хренова! — громко рассмеялся Толик, с довольным видом потирая своими огромными ладонями и без того вытертые на коленках джинсы. — Ладно уж, поехали. Только теперь одним пивом ты от меня не отделаешься.