А леший его знает!
Шрифт:
– Земляк, говоришь…
Леший пристально посмотрел на водяного.
– Надеюсь, ты ему ничего лишнего не ляпнул?
– Обижаешь, Бульгун, – фыркнул Тритоха. – Ещё я с чертями не якшался. Я молчал как могила. Почти как ты последние полгода.
– Ты это о чем?
Леший недоуменно уставился на дружка.
– О том, что ты совсем позабыл обо мне. Ни разу не заглянул в гости, как женился. Вычеркнул меня из коротенького списка своих друзей.
Бульгун рассмеялся.
– Ну ты ляпнул! Вычеркнул из списка!
– Чего тут смешного? –
– Тритоха, ты чего дуешься как жабьи щеки! – не переставая веселиться воскликнул Бульгун. – Ты что забыл, когда мы свадьбы играли?
– Ещё бы я забыл! Поздней осенью!
– Ну, вот! А потом ты почти месяц своих молодоженов по речкам и ручьям распихивал, владельные грамоты у Поставца для них выбивал! Так?
– Так!
– Аккурат к началу морозов поспел. Так?
– Угу! Но причем тут это?
– А притом, что когда ты все дела закончил – я об этом от твоих зятьев узнал – пришел навестить я тебя, а озеро уже крепкой ледяной коркой к тому времени сковалось. Я стучал тебе, стучал по льду, да видать ты умаявшийся был, не слышал. Ну, думаю, никак в зимнюю спячку после всего случившегося залег мой лепший кореш. Не стал тебя, утомленного послесвадебными хлопотами, больше беспокоить. А вот как на реке ледоход пошел, решил, что и озеро уже ото льда немного очистилось, и сразу к тебе направился. А то через лед до тебя и не достучаться. Понятно?!
Ах, вот оно в чем дело! Выходит, не позабыл Тритоху дружок его бывший. То есть никакой не бывший, а самый настоящий. Это он сам виноват в недоразумении, даже прорубей не нарубил, чтобы до него можно было докричаться. Вот же балбес!
– Теперь мне все понятно, дорогой ты мой братец! – Тритоха умиленно всхлипнул и еле сдержался чтобы не броситься на шею друга. – А я старый дурак… грешным делом подумал…
– Да никакой ты ни старый! – хмыкнул леший, к огорчению водяного почему-то не добавив в свое предложение слова «и ни дурак». – А, кстати, с чем это ты ко мне пожаловал?
Тут пришло время водяного задирать нос.
– Ха! Знаешь ли, это одна интересная диковинка, которую я хотел тебе показать, – водяной криво усмехнулся. Хоть это выглядело неуместным, но желание криво усмехнуться оказалось сильнее здравого смысла. – Глянь дружище какая красотища!
Тритоха развернул сверток и отбросил в сторону водоросли. Затем раскрыл огромную раковину и предъявил свою «прелесть» лешему. На воздухе жемчужина переливалась гораздо ярче, сочными оттенками, чем под водной толщей, хотя образы на ней все равно оставались очень туманными и размытыми.
Бульгун разинул рот от удивления.
– Вот это ничего себе! Какая огроменная! Откуда «дровишки»?
– От черного верблюда! – кичливо усмехнулся Тритоха, мысленно радуясь, что удивил-таки дружка.
– А ежели серьезно?
– А жемчужинка сия из соринки циклопьего глаза, – отмахнулся водяной,
– Это в том твоем секретном тихом омуте что ли? – выдвинул предположение Бульгун и, сообразив, что проболтался, недовольно топнул ногой.
Теперь пришло время водяному озадаченно пялиться на друга.
– Что это ты сейчас сказал, Бульгун? Какой это тихий омут ты имел в виду?
Под растерянно-вопросительным взглядом Тритохи, леший чувствовал себя не в своей тарелке.
– Я… это… просто предположил… наугад… А что?
– А ничего! Ты никогда наугад не говоришь! Ну-ка не юли как угорь на сковородке, отвечай, откуда про мой тайный омут узнал? Следил за мной?
– Да что ты, Род с тобой! Еще не хватало мне следить за своим корешом! И вообще, ты сам как представляешь меня следящим за тобой на такой глубине? Я максимум аршина на два занырнуть смогу и то минуты на три. Сам ведь время засекал.
– Ну, да! Это верно! – согласился с доводами друга водяной и тут же встрепенулся. – А тогда откуда узнал? Отвечай!
Поняв, что водяной не отвяжется, леший не стал врать, честно признался.
– Ты только не сердись и не переживай, Тритох, но это мне Нимфея рассказала. Замечу – по большому секрету.
– Вот те раз! – признание Бульгуна обескуражило водяного ещё сильнее. – А она вообще… откуда?
– Да, вроде как с ней по ещё большему секрету, одна из болотных кикимор поделилась, – леший пожал плечами, как бы давая понять, что его супруга тут особо не при делах, сама случайно узнала. – А кикиморе, как Нимфея сказала, кто-то из твоих дочурок тайну твоего омута слил. Дальше сам кумекай, кто и как об омуте и сундуке первым узнал.
– Ты… вы… они… и об сундуке в курсе?! – возмущению водяного не было предела. – Ну дочурки, ну мои родимые «икриночки». Вот таким, значит, вы добром отплатили папочке. Хороши же доченьки, ничего не скажешь.
Расстроенный водяной, заложив руки за спину, зашагал из стороны в сторону.
– Ладно тебе причитать, – попытался успокоить Тритоху Бульгун. – Слышал поговорку: «яблоко со здоровой яблони недалеко на больную голову падает». Это как раз про вас. Ты же и сам любитель поделиться сплетнями и слухами со всеми встречными и поперечными. Согласись? Так что нечего точить на дочурок свой точильный зуб, который у тебя кажется тоже в сундуке припрятан.
– Да, чего уж там! Что есть, то есть! – водяной уже ничему не удивлялся, в том числе и информированности лешего содержимым сверхсекретного сундука. – Нынче это не столь неважно. Потом с ними разберусь. Не знаю почему, но чую я своим нутром, что важнее сейчас разобраться с непонятными образами, которые возникают на поверхности жемчужины. Глянь какие они размазанные и смутные, как мои сомнения и опасения по этому поводу.
Выслушав друга, леший приблизил лицо к жемчужине в надежде разглядеть переливчатые танцующие силуэты. Спустя несколько томительных секунд он, наконец, заявил: