А мы любили
Шрифт:
– Как Селин?
– Прекрасно. Оставила с отцом. Что за срочность? – села и положила руки на стол.
– Я не могу дозвониться до мамы. Она кинула меня в блок, - пожаловался Даниал.
– Ну кинула и кинула, - пожала плечами Камелия.
– А ты что хотел? Чтобы она приняла тебя с распростертыми объятиями после того, как узнала, что у тебя есть “дитя порока”? И не смотри на меня так. Я говорила с ней, там вообще без вариантов - ты так и останешься бывшим, уж извини.
– Я верну ее. Я сделаю все, чтобы она меня простила, - стукнул кулаком по столу злой
– Ой как страшно!
– хмыкнула дочь.
– Боюсь и трепещу. Ты сам-то в это веришь после того, что сделал?
– Я объяснял тебе как это вышло и в каком я был состоянии.
– Ой только не надо, пожалуйста, - замахала руками Ками.
– Меня стошнит от еще одной истории о твоей адюльтере. Но я тебя предупреждаю: если эта дрянь сунется к маме, я за себя не ручаюсь. Найду, где живет и порву, как Тузик грелку. Даже на ребенка твоего смотреть не стану.
– Она не сунется. Она больше ничего ей не скажет и не подойдет, - прорычал Даниал.
– Ты в это веришь? Что ж она демонстративно трогала тебя в магазине? Да, представляешь, я знаю, мне мама сказала.
– Та сцена вышла боком для меня, но еще больше – для нее. Видеть уже не могу ее, но приходится контактировать ради сына.
– Лихо секретарша взяла за яйца бывшего босса, - усмехнулась Камелия и снова встретилась с недовольным взглядом отца.
– А что ты снова так смотришь? Правда глаза колет?
– Тебя в детстве надо было пороть, - опустив голову, заметил он.
– Но мама была за западные ценности и говорила, что даже маленький человек имеет право на собственное мнение. Ну вот ты и выросла на нашу голову. Слишком умная.
– И как такая умная дочь появилась у таких странных родителей?
– пошутила она, но Даниал только с горечью посмотрел на нее.
– Ладно, всё, я молчу. Давай сначала: мама кинула тебя в блок.
– Я ездил к ней, но она не открыла. Просидел в машине до девяти вечера - безрезультатно.
– А чего так рано уехал?
– снова хмыкнула Камелия.
– Может, она бы в десять или в одиннадцать пришла.
В этот момент подошел официант, поставил на стол графин с лимонадом и разлил его по стаканам. Камелия обхватила свой пальцами и сделала первый глоток.
– Джама так поздно никогда не возвращается. Если это не съемки.
– Ох ты какой!
– разулыбалась она.
– А может у Джамы появился поклонник и она на свидании с продолжением была? А что? Имеет право. Полтора года в разводе, - она снова хмыкнула и выпила немного лимонада. – Некоторые за это время успевают второй раз замуж выскочить.
– Ты что-то про это знаешь?
– Ни-че-го, - уголок рта девушки ехидно вытянулся.
Разумеется, у Джамили никого не было, и дочь это прекрасно знала. Камелия намеренно троллила, то есть доводила отца, а он принимал все за чистую монету. И вновь Даниал блеснул черными глазами, побледнел и уставился на нее с перекошенным от гнева лицом. Сама мысль о том, что у его Джамы может быть новый роман бесила и выводила из себя. Тем более, после их последней ночи.
– Она не может, - выдохнул он и насупился.
– Мы с
Он остановился, потому что, конечно, говорить такое дочери нельзя, но Камелия всегда была внимательной и проницательной, так что и на этот раз перемена в отце не ускользнула от нее.
– Вы с мамой что? – между бровями пролегли две прямые складки , когда она догадалась, о чем он промолчал. Покачав головой, девушка прикрыла глаза ладонью.
– Когда вы успели?
– На ее день рождения, - выдержав паузу, признался Даниал.
– Спонтанно, - он потер ладонями лицо и устало взглянул на Камелию.
– Свет отключили, нас потянуло друг к другу, я ее поцеловал и…
– Так, давай без подробностей. Я все-таки ваша дочь, а не подруга, окей?! Господи, ну за что мне это? Вот скажи, как из счастливой семьи мы превратились в непонятно что?
– сокрушалась девушка.
– Я люблю твою мать, - вырвалось у Даниала.
– Ее люблю, себя ненавижу.
– Что за пара мазохистов елки-палки!
– фыркнула дочь.
– Камелия, может, хватит издеваться? Я позвал тебя, чтобы ты мне помогла. Скажи, где мама?
– Я не знаю, - положив руку на сердце, выпалила она.
– Честно. Она сказала, что едет за город, поживет там немного и поработает.
– Не верю, что она тебе не сказала, а ты не спросила. Вы же близки, - прищурился Даниал.
– Мама попросила ни о чем не спрашивать. Она захотела сменить обстановку. Я не стала давить. Знаю только, что где-то за городом.
– А если с ней что-то случится, а мы даже не знаем, куда ехать? О чем Джама думает?
– О себе, - вскинув подбородок, ответила дочь.
– Мама думает о себе. И правильно делает. А ты сначала с матерью своего ребенка разберись. Извини, конечно, но как ты себе представляешь ситуацию: “Дорогая, прими меня обратно, но я с прицепом”? Ты думаешь, мама побежит, роняя тапки? Да никогда. Я не знаю, что должно случиться, чтобы она простила. Вот правда.
И ведь дочь снова права: не в бровь, а в глаз. Поведение Рианы уже давно его напрягало и бесило, а когда Даниал узнал, что девка без его ведома переехала в Алматы и сняла квартиру, то озверел. Но Риана быстро включила дурочку и тараторила:
– Алишке нужно больше солнца и тепла, а в Астане холодно и ветрено. Здесь больше развивашек для него, здесь хорошие детские сады.
Он твердо сказал, чтобы она возвращалась домой. Прилетать к ребенку два раза в месяц - всё, на что он пока способен. Подрастет - возможно, сможет забирать на длительный срок. А пока…пусть живет с матерью в столице.
Когда Риана сообщила ему, что беременна, Даниал понял, что это конец. Отправил ее в другой город, купив молчание и заставив не высовываться. Сумма с шестью нулями ежемесячно падала на карту бывшей секретарши, которая носила под сердцем его сына - тот самый плод предательства и порока. Когда Джамиля в очередной раз заговорила о разводе, он, снедаемый чувством вины, согласился. Слишком высокую цену Даниал заплатил за то, что на несколько минут забылся в номере Сингапурского отеля.