А мы любили
Шрифт:
– Сделаешь так?
– Я постараюсь.
– Мам, мне пора идти, - Закир сел рядом с ней и вновь стал тем девятнадцатилетним парнем, которого она когда-то отправила в свободное плаванье.
– Ты еще придешь?
– губы матери задрожали, но она понимала, что не сможет его удержать.
– Может быть. Но пообещай, что ты снова будешь улыбаться.
– Я улыбаюсь, - возразила она.
– Глазами, ма. Как раньше.
– Хорошо. Обещаю.
– И еще, - он накрыл ее ладонь своей и взглянул с сожалением.
– Прости меня.
– За что? Мне не за
– Просто прости. Ты сама скоро поймешь и отпустишь, - помолчав немного, он вздохнул.
– Вот теперь точно пора.
Закир сжал ее пальцы, а она отчаянно не хотела его отпускать. Но сын был сильнее и взглядом попросил ослабить хватку. Затем он поднялся и пошел туда, где заходило солнце, а Джамиля смотрела ему вслед ровно до тех пор, пока крошечный силуэт не растворился за горизонтом.
Проснулась она с чувством легкости и умиротворения. Всего одна ночь разбросала внутри зерна надежды и спокойствия. Ушли тревожные мысли, гнев и раздражительность. Новый день готовил новые открытия - она в это верила. Потянувшись на кровати как надо: с наслаждением и сладостным мычанием, она спустила ноги на пол и только собиралась вставать, как услышала шум за калиткой.
– Эй, хозяйка. Кто-нибудь дома? Ушла что ли?
– доносилось из открытого окна.
Глава 19. Хороша!
Наспех накинув длинный шелковый халат и завязав его, она поспешила на улицу. И только потом осознала, что и волосы забыла расчесать, и зубы почистить. А незваный гость, между тем, продолжал стучать по забору. Что б его!
– Ау! Есть кто живой?
– Кто там?
– спросила она через калитку.
– Фархат. Можно просто Фара.
“О Господи!” - закатила глаза Джамиля, но все равно открыла.
– Привет!
– мужчина окинул ее взглядом, улыбнулся одним уголком рта и даже хотел присвистнуть, но воздержался. Длинный халатик на идеальном стройном теле, и вся она такая утренняя, нежная, отдохнувшая пробудили в нем охотника. Только она почему-то прикрывала рот ладонью.
– У тебя все нормально?
– нахмурился Фархат.
– Эм, да. А что?
– Ты рот закрываешь.
– А, так я зубы еще не чистила. Ты меня разбудил.
– О, пардон, Золушка, - извинился он, приложив руку к сердцу.
– Просто уже одиннадцать. А кто рано встает, тому Бог подает.
– Я поздно легла.
Пару секунд буравили друг друга взглядами, пока он не спросил:
– Ты одна?
– Фара, наконец, вспомнил, что вчера к ней вообще-то приезжал бывший муж, и кто знает, как у них там всё…
– Одна, - кивнула Джамиля.
– А что?
– Да я собственно зашел поблагодарить за булки, - почесал он затылок.
– Булки у тебя что надо. Вкусные - пальчики оближешь.
Щеки Джамили в два счета вспыхнули и она даже откашлялась в кулак, чтобы скрыть свое смущение. Просто все, что вылетало из уст этого мужчины, звучало так неоднозначно.
– На здоровье, - ответила она.
– И я подумал, что надо бы тебя отблагодарить и пригласить
– Я их боюсь.
– Ну вот, - взмахнул он широкой ладонью.
– Хорошая возможность посмотреть в глаза своему страху.
Джамиля задумалась, глядя на нового знакомого. Она сразу же вспомнила сон и просьбу сына жить дальше и улыбаться. И, может, действительно стоит начать все сначала.
– А знаешь что?
– Джамиля машинально убрала руку с лица и облизнула пересохшие губы. Фархат обратил на это внимание, но даже бровью не повел, стараясь не выдать легкого волнения.
– Я, наверное, соглашусь. Почему бы и нет. Я же на отдыхе и что мне еще делать, как не ходить на экскурсии? Правда мне нужно время, чтобы привести себя в порядок.
– Не вопрос. Я подожду, - обрадовался он.
– Только платье не надевай. Лучше брюки легкие. Или бриджи, если есть.
– Есть, - снова улыбнулась она.
– Здесь подождешь или домой зайдешь?
– Могу и здесь.
“Да, - подумал Фархат.
– Лучше во дворе постою, чтоб не смущать ее и самому держаться”.
Он еще вчера решил, что утром вернется и предложит погулять, потому что, чего греха таить, зацепила его эта Золушка с ящика. Обаянием, голосом, глазами печальными и глубокими, простотой, несмотря на имя и статус. Фара еще по машине ее бывшего мужа определил, что непростой он, ох непростой. И она, вероятно, тоже с багажом. Но “мы и сами с усами”, подумал мужик.
Джамиля метнулась в ванную и за пять минут успела то, что обычно занимало десять. Приняла душ, умылась, почистила зубы, быстро нанесла увлажняющий крем и бальзам для губ, прошлась тушью по ресницам и расчесалась. На прогулку надела бежевые бриджи по щиколотку, кеды и легкую голубую рубашку-оверсайз, прикрывающую ягодицы. Закатав рукава по локоть, посмотрев на себя в зеркало и довольно хмыкнула:
– Хороша!
И пусть она узнала, что Даниал не любит Риану, хотя та пыталась убедить ее в обратном. И пусть он все еще кружит над ней коршуном. Но она пойдет дальше, будет снова радоваться мелочам, будет нравиться себе, как женщина, возьмется, наконец, за себя, и очнется после долгой зимней спячки. Именно сегодня очень захотелось попробовать что-то новенькое. И если для этого надо заглянуть в глаза своему страху, она это сделает.
Проглотив на ходу печеньку и запив ее стаканом воды, чтобы хоть что-то попало в желудок, Джамиля выпорхнула из дома. Выйдя на крыльцо, она опешила, потому что нового знакомого нигде не было.
– Фархат! Фархат! Ты где?
– Здесь я, - послышалось откуда-то сбоку.
– Где?
– переспросила она, повернув голову на его голос.
– Под столом.
– О Господи!
– вздохнула она, спустилась с крылечка, подошла к круглому деревянному столу под грушей и нагнулась.
Мужчина действительно сидел под столом и что-то там вкручивал отверткой. Рядом, на траве лежал молоток.
– Что ты здесь делаешь?
– она еле сдерживала смех.
– Ножка хлипкая. Шатается. Пока тебя ждал, решил починить.