А мы служили на крейсерах
Шрифт:
Потом - от брата и его химиков - тоже объяснительные взяли, акт составили, и - списали бедолагу КРБГ напрочь.
Пришли потом в базу, отдохнули, я химика - в отдел отправляю, акты на списание у главного химика утвердить.
Является к вечеру - довольный.
Докладывает. Прибыл, по результатам боевой службы - доложил, сувенир - маску лично из пальмы вырезанную - вручил. Начали акты подписывать. Дошло до КРБГ - и тут начальник отдела - на дыбы. Да знаешь ли, сколько он стоит, да как новая "Волга" да то, да се.
Толку-то.
А начальник - мол да не может быть, да не подпишу… - и, тут химик мой паузу сделал - тут, за столом у него, у начальника - старлей сидел. Вроде - лицо знакомое. Вот этот старлей - и говорит вдруг:
– Товарищ капитан первого ранга. Все при мне было. Я сам видел, как прибор в воду упал... И вообще. Старпом этот - мой брат. Помогите?
Начальник на одного посмотрел - на другого - и - подписал.
………
Но что больше всего с годами меня интересует - куда ж этот самый источник делся.
И не найду ли я его когда нибудь - по закону подлости и всей прочей диалектики - в своем кресле. Ведь говорят эта зараза с громадным периодом полураспада...
А то что-то не то последние годы…
То есть - еще пока ничего - но...
Лисс.
Лисс...
Мой Лисс...
Встречавший меня вечнозелеными лианами и желтыми обрывами, теплом нагретого камня парапетов своих набережных и лабиринтом улочек и переулков цветных горок, тенистыми аллеями над йодистым запахом бухт...
В который раз пытаюсь я вырвать с корнем из памяти долгие годы восхищения твоей ослепительно белой красотой, твоими незабываемыми закатами, бесконечными лестницами, ведущими кажется прямо в твое бледно-голубое небо и твоими брусчатыми гранитными мостовыми, по которым так трудно было идти строевым шагом. и по которым так легко бродилось с юной красавицей, в глазах которой горели кусочки твоего солнца, мой Лисс, и щеки которой были покрыты нежным пушком - как у твоих молодых персиков, мой Лисс…
Есть люди, которых предают...
И есть люди, которые предают...
И есть города, которые предают...
Твои сыновья предали тебя, мой Лисс…
...Их, рожденных в этом городе, встречали плакатами:
"Родину в аренду не берут!"
А они взяли... Как и чем объяснить предательство...
Как и чем его объяснить?
Те, кто когда - то произнес "Если я нарушу эту торжественную присягу, пусть меня постигнет гнев и презрение..."
И нарушили ее. И остались с тобой. Как ты их терпишь, мой Лисс...
Как ты
Так терпел только Иисус - страдая за всех нас, - а за что страдаешь ты, мой Лисс…
Может быть тоже за все наши грехи, грехи твоих сыновей и дочерей, если верить старой легенде...
Прости нас, своих неразумных детей. Мой Лисс…
Ты живи
Ты воспитывай новых капитанов Греев - с летящей душой, влюбленных в море, с капелькой твоего щедрого солнца в крови…
………
...на окне - косые капли дождя. Сумерек. Но еще не скоро зажигать лампу…
В расплаве дождя - фонари, фонари большого и сырого города…
А перед глазами другой, пропитанный запахом моря и солнца, с белыми колоннами, и извивами виноградных лоз, лежащий у моря на теплой ладони, город бескозырок и фуражек, камней и платанов...
Мой Лисс…
Прощай...
Мудрый как змей.
В разгар борьбы с пьянством на флот прислали борца с употреблением алкоголя среди офицеров и мичманов. Целого полковника - психолога от медицины...
Взялся за дело он весьма рьяно. Несмотря на лето Севстопольское с его солнцем, пляжами и морем - все предложения по этому поводу отверг с негодованием, затребовал из комендатуры данные о задержанных в нетрезвом состоянии офицерах и мичманах, и стал вызывать их.
Разговор происходил всегда по одной схеме:
– Вас задержали в нетрезвом состоянии?
– Так точно!
– Вы много пьете?
– КАК ВСЕ!
– Как это как все? На Новый год пьете?
– Да!!
– А на день рождения?
– Да!!..
– А на 23 февраля?
– Да!
– На восьмое марта?
– Да…
– На первое мая?
– Да..
– На девятое?
– …
– На день ВМФ ?
– …
– День рождения жены ?
– ...
– Детей?
– ……
…………...
………...
И так далее, и так далее...
И в заключение:
– Значит КАК ВСЕ ? Вы пьете круглый год ! Вы - законченный алкоголик !
……...
Выявлял он алкоголические массы флота всю неделю, а тут и командировка к концу подходит... С водичкой в Севастополе всегда неважно было, уговорили его в общем на баньку.
Но! Борьба с алкоголизмом - и главный борец !
Так что ни - ни !
Однако на всякий случай запаслись...
И вот, когда московский борец очередной раз с видимым отвращением принял, после парилки, стакан минералки, самый решительный из флотских осмелился: