А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
— Ушло на сочинения, — ехидно вставил прислушивавшийся Джордж.
— Учитывая количество исписанных тобой свитков, от него вряд ли что осталось, — посетовал Фред с клоунским видом. — Что ж, был бы рад поболтать, да в другой раз. Успешным бизнесменам пора на боковую.
— Да неужели? — наконец, опомнилась Гермиона, когда Фред уже покинул пределы досягаемости и поднимался по лестнице в мужские спальни вслед за Джорджем.
Оба брата мигом обернулись, сверкнув абсолютно одинаковыми ухмылками.
— Красноречие ушло, а сарказма хоть отбавляй, —
— Я просто хотела сказать, что удивлена вашим ранним отходом ко сну, — выкрутилась Гермиона и покраснела: одного взгляда на часы в гостиной хватило, чтобы понять, что время уже достаточно позднее, а значит, она снова попала впросак. В подтверждение её мыслям близнецы переглянулись и заговорили хором:
— Старосту всё-таки заботит наш режим…
— Это так мило!
— И вовсе не… Ох, уходите уже! — раздражённо воскликнула Гермиона.
Расхохотавшись, братья скрылись было в спальне, но когда девушка вернулась к своему пергаменту, в щель высунулась голова одного из близнецов, пропевшая:
— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.
После чего дверь наконец-то захлопнулась, оставив Общую гостиную в тишине. В ответ на взгляды друзей Гермиона лишь пожала плечами и сердито спросила:
— Ну, что такое? Я вовсе не проявляю заботу о них, а просто… — Она фыркнула, когда Рон поспешил перебить её с абсолютно безразличным видом:
— Это всё очень занимательно, но тебе сейчас стоит обратить внимание на меня, а именно на мою работу. — Он пододвинул ближе свой лист пергамента, и девушка, радуясь смене темы, склонилась над ним, готовясь проверять ошибки приятеля.
«И почему я всё время выставляю себя идиоткой в присутствии старших братьев Рона? В конце концов, на следующее утро они вряд ли вспомнят о моей оплошности, так что зачем попусту себя мучить? Пусть думают что хотят. Я беспокоюсь вовсе не о них, а о спокойствии нашего факультета, которое подвергается большой опасности из-за этих хулиганов…» — мысленно рассуждала мисс Грейнджер, зачёркивая очередную неверную строчку. Пусть эти оправдания и не будут высказаны Фреду и Джорджу, но уже одно их наличие помогает трезво оценить ситуацию.
От работы её отвлекло неожиданное появление головы Сириуса в тлевшем пламени камина — хотя почему же неожиданное, если они ждали встречи с ним весь вечер? Идею с кружком по Защите от Тёмных Искусств крёстный Гарри одобрил, мгновенно преобразившись и словно воспылав восторгом ожившей юности, и даже вызвался помочь с местом для встреч (это было одной из главных проблем), но прервался и исчез, прежде чем его поймала унизанная старомодными перстнями рука Долорес Амбридж. Это не могло быть простым совпадением: Генеральный инспектор нарочно контролировала именно этот камин именно в это время. Но как она узнала?
— Наверняка Амбридж читала твою почту, — поделилась догадкой Гермиона на следующее утро.
После инцидента троица спешно разбежалась по спальням, как будто рука ненавистной преподавательницы могла дотянуться до них в любом уголке башни факультета.
Эти вопросы не давали ей покоя до самого утра, когда её сонные соседки по комнате занялись привычными утренними процедурами. С момента собрания Лаванда и Парвати стали относиться к Гермионе с куда большим теплом, нежели раньше. Трудно было поверить в то, что кружок в самом деле заинтересовал их, едва ли не каждый день бегавших в башню к профессору Трелони, чтобы «пошептаться о тайнах будущего». И тем не менее обе подружки изъявили желание прийти на повторное собрание.
— Кстати, когда оно будет? — поинтересовалась Парвати, когда Гермиона, привычным движением забросив тяжёлую школьную сумку на плечо, собиралась выйти из комнаты.
— И как ты планируешь нас оповестить о нём? — присоединилась Лаванда.
— Я что-нибудь придумаю, — торопливо ответила староста, скрывшись за дверью.
Лаванда и Парвати снова заставили её задуматься о том, стоит ли вообще затевать всё это: если Амбридж располагает какими-то сведениями, то без труда сможет их вычислить, и тогда наказание будет суровым, зная нрав Генерального инспектора. И, потом, Сириус одобрил затею с кружком, что уже заведомо вносит её в список потенциально опасных проступков. А если учесть восторги близнецов Уизли…
И ведь не было даже возможности с кем-либо посоветоваться! Виктору писать теперь, как оказалось, не безопасно — по крайне мере по таким вопросам, — родители вряд ли что подскажут, Площадь Гриммо вообще запретная тема… Даже с Чарити не поговорить: приятельница разорвала все контакты, объяснив, что лучше не провоцировать Амбридж, с которой у мадам Бэрбидж был не слишком приятный разговор о необходимости соблюдения дистанции между преподавателем и учеником. Как видно, министерская крыса заметила теплоту в отношениях Чарити и Гермионы и решила воспрепятствовать их общению. Девушка безумно скучала, лишённая возможности посоветоваться с дамой, в которой уже давно обрела хорошего друга.
Хогвартс впервые казался Гермионе клеткой. И, судя по всему, для Гарри всё было точно так же. В таких обстоятельствах, как заметил Рон, поддакивая своему приятелю, оставалось лишь одно: бороться, какими бы неприятностями это ни было чревато. Когда на кону твоя безопасность, не стоит размениваться на дисциплинарные наказания и отсидки. Похоже, что все подписавшиеся на зачарованном пергаменте были того же мнения.
Ну… почти все, если учитывать вечное недовольство Захарии Смита.
Спустя несколько дней Гарри поделился с друзьями советом, данным ему домовиком Добби, насчёт места для проведения занятий.