…А родись счастливой
Шрифт:
Отличная штука — этот «Органайзер», поставленный ей Шалым на компьютер! Раньше Люба записывала всех в записную книжку по алфавиту. Книжка быстро пухла от записей, приходилось брать новую, более объемную, переписывать записи из одной в другую или хранить книжки в столе, искать нужную, если чего-то не было в последней, самой толстой… А тут — кликнул рубрику: «писатели», «художники» или «артисты» — и они все перед тобой на экране.
С кого начать? Первое, что нужно для отбора — экстерьер претенденток: их миловидность и стройность, умение одеть себя. Кто лучше других это оценит? Конечно, художник.
Она вызвала
Люба глянула на часы: двенадцатый час ночи. Домой звонить не стоит — вдруг спит человек? На всякий случай набрала мастерскую.
— Кому не спится в ночь глухую? — спросил хрипловатый голос.
— Арсений? Это Люба Сокольникова с телестудии «Волна», если помните такую…
— Не только помню, но и ношу ваш образ в душе, в мозгах и прочих местах, вплоть до мольберта… А откуда вы знаете, что он у меня как раз в работе? Хотите придти позировать?
— Позировать?
— Было бы очень кстати! Некстати только, что мне нечем заплатить вам за это. Финансы поют, понимаете…
— Спасибо, я не знала…
— Не знали, что я пишу ваш образ или, что они у меня поют романсы?
— Не зала ни того, ни другого. У меня встречное предложение: «Волна» затеяла провести конкурс красоты, и мы хотим пригласить вас в жюри.
— Пойдёт. Если до того вы согласитесь заехать на пару часов ко мне в мастерскую. Помните, где она у меня?…
— Помню. А когда надо?
— Всегда! И хоть сейчас!
— Спасибо. Сегодня не могу. Уже поздно…
— Я сказал: всегда!
— Спасибо…
— Спасибо «да» или спасибо «нет»?
— Спокойной ночи, Арсений. Я перезвоню вам завтра.
Первым из артистов в её «Органайзере» стоял Аркадий Абадин. Вот, кто подошел бы для жури! Типичный театральный герой: молод, красив, знаменит… И можно бы звонить ему прямо сейчас, потому что когда-то он говорил Любе, что живёт «непоправимым филином», и ночь для него — это лучшее время охоты. Но звонок ему опасен: подумает черте что и опять начнёт домогаться так тогда, при записи передачи… Дальше — Борис Абакумов. Душа человек! Весел, игрив, талантлив до чёртиков — поёт, играет не только на гитаре, пляшет. И быть бы ему на первых ролях в театре, но неказист: не взял ни ростом, ни лицом, ни фигурой, потому и едва выбился из «кушать подано, господа!» Точно, Борис лучше Абадина — он умный и не циничный… Надо предлагать его.
Люба перебрала списки других героев своих передач, наметила ещё семь человек из стилистов, преподавателей, спортсменов, поэтов. Перебирая списки «Органайзера», вспоминала, с кем и как ей работалось, прикидывала их на роль судей для красоток, и не заметила, как уснула, сложив голову возле клавиатуры.
Проснулась, вздрогнув от непривычного ощущения чего-то нового, происшедшего с ней, от какого-то слабого и ласкового внутреннего движения. Очнувшись от сна, подумала, что же случилось? Вспыхнула: неужели!? Протиснула руки под кофту, обняла ладонями низ живота, вся обратилась в слух, в ожидание, в ощущение себя… Приснилось?.. Нет, вот ещё какое-то медленное и удивительно нежное, волнующее, захватывающее дух движение… Он! Он! Он!.. Он ожил в ней! Он живой… Настоящий!
Люба дотянулась до телефона,
— Дежурный слушает, — раздался глухой голос в трубке.
— А Ефим Борисович ещё на работе? — спросила нетерпеливо.
— Вы на часы посмотрите. Третий час ночи. Кто его спрашивает?
— Извините…
Ответил телефон в Городке:
— Ну?..
— Фима, он ожил! Он шевельнулся!
— А, это ты? Кто у тебя ожил?.. Ну, понял… А до утра эта новость не дожила бы?
— Ты что, Фима? Он шевельнулся!
— И хорошо. Я сплю. А ты чего маешься?
— Извини. Спокойной ночи!.. — прошептала она и почувствовала, как поднимаются слёзы.
Глава 37
Для представления финальной десятки конкурса «Мисс Великогорска» удалось снять самый большой зал в городе — расстаралась Кольчугина да и Шалый помог. Позвонил по её просьбе директору дворца культуры, спросил: «У вас, что, каждый день зал от зрителей ломится? Богато живёте, а заводу своему никак не поможете долги по налогам отдать бюджету? Кольчугина за аренду вам столько бы дала, что не только бы на хлеб хватило. Не даёт столько? Назначьте сами цены на билеты. Учить вас разницу пилить? Да и в рекламе, смотрю, вы мало смыслите. Конкурс-то не только первый в области, в стране с ними ещё не разбежались. Все его покажут! Хотите, и вас с директором завода в жюри посадят. В общем, смотрите… Да не голые это задницы, а конкурс красоты! Сами ещё слюни пускать будете…»
Состав жюри действительно пришлось расширять за счёт директора завода, и тут Кольчугина согласилась сразу. А по началу она хорошо погуляла по Любиному списку красным карандашом! И сразу же упёрлась в Бориса Абакумова:
— Душа моя, ты чего? От одной его фамилии ужас берёт, да и сам — чёрт знает что! Ты с Аркадиным говорила? Не может быть, чтобы он отказался.
— Не говорила! Он превратит конкурс в публичный дом.
— А ты хочешь превратить его в институт благородных девиц? Замени Абакумова Абадиным. Хочешь, сама ему позвоню.
— Он же весь конкурс нам сорвёт.
— Если и сорвёт с кого-то чего-нибудь, не наше счастье и не наша беда! Заменяй!.. Арсений пойдёт, хороший художник. Меня однажды набросал… А эту чувырлу ты зачем нам тащишь? — подчеркнула она фамилию модельера. — Представляешь: на сцене красотки, а в жюри — страх божий? Нам же тоже их показывать придётся. Люб, ну ты совсем у меня… Кстати, у неё парень работает на показах… Картинка! Возьмём его.
И так — по всему списку. Заменить пришлось едва ли ни половину отобранных Любой людей. А это — опять звонки, уговоры… Вмешался в список и Шалый, когда она рассказала, как почертила его Кольчугина.
— Мать, ты чего-то у меня плохо мозгами шевелить стала. Вам для чего вся эта канитель нужна? Для рейтинга канала. А об области можно было подумать?
— Пригласить маман из Москвы? Усков как раз её в какое-то модное агентство устроил…
— Насчёт маман смотри сама, а я бы пригласил кого-нибудь даже не из Москвы, а из известных иностранцев. Город мы открыли, теперь можно привозить кого хочешь. Представляешь, какого-нибудь макаронника из Италии или лягушатника из Франции… За ними рванут их телевизионщики… Город покажут, тебя как председателя жюри, ну и Кольчугину, может быть… Хорошую волну можно бы нагнать!