А Саша делает, как может
Шрифт:
Потом пришел черед отвара и сластей. Энгельберт таких излишеств в дорогу не взял, а зря, наверное.
— Дочка у меня любит, — кивнул на коробку с пирожными мужик. — И я пристрастился. Угощайся, вьюнош. Как бишь, тебя кличут?
— Эн… э-э… — замялся принц, не зная — стоит ли называть истинное имя, или придумать прозвище. Мужик только понимающе хмыкнул.
— Молодец, парень, — сказал. — Не след каждому встречному имя свое называть. Пусть будет Эн. А меня дочка Сивером зовет. И ты так же называй.
— Туда — показал он вновь засаднившей рукой в сторону гор. — Куда именно — не ведаю пока. Меня ведет маяк.
— Так может, вместе и поедем? Вдвоем всяко сподручней и безопасней
Энгельберт подумал…. И согласился.
С тех пор, как он принял решение искать сбежавшую жену, тревоги и волнения будто подернулись дымкой, отступили, оставив после себя неясное чувство. Как-будто весь мир уже не имеет никакого значения. Вот доберется до Саши, увидит ее синие — синие глаза. И тогда все решится. А до той поры пусть все идет, как идет.
Они еще долго сидели у костра. Молчали. Подбрасывали время от времени хворост, пили травяной отвар. Доели остававшиеся пирожные. Сивер вопросов зятю-недотепе не задавал, решив, что присмотреть за мальчишкой ему не в тягость. Уж если он и в самом деле истинная пара его обретенной дочери, так надо доставить в целости. Заодно и в деле проверить не мешает. А там по итогам. Или — или. Да еще как доченька на мужа отреагирует — неизвестно. Что-то не похоже, что она так уж по нему скучает и о встрече мечтает. Скорее — прибить, чтоб не мучился, да ей жить не мешал.
Энгель же ни о чем подобном и не думал. Расстелил на траве кошму, мысленно поблагодарив уже в который раз дядюшку Джи. Если б не он — пришлось бы спать ему на голой земле, укрывшись полой дорожного плаща. А так — есть что подстелить, есть, что под ухо положить. И укрыться тоже есть — чем.
Расстелил, сунул под голову твердую подушку и принялся смотреть, как в синеве ночного неба загораются звезды. Смотрел, припоминая опять же дядюшкину науку — отыскивал знакомые созвездия. Смотрел до тех пор, пока они не слились в одно сверкающее облако.
Сивер все еще сидел у костра, когда из ночного тумана медленно выступила женщина, закутанная в струящиеся одежды. Ни шороха, ни шелеста, ни сухого треска сломавшейся хворостины — женщина словно плыла по воздуху, не желая нарушать ночную тишину.
— «Мама? — удивился Сивер, почувствовавший ее присутствие. — Как давно мы не встречались…. Ты здесь зачем?»
Женщина подошла совсем близко. Опустила руку на буйную голову своего старшего сына. Ветер притих под ее легкой ладонью. Совсем как в далеком и уже почти забытом детстве. Когда он был совсем крошечным Ветерком, шаловливым и непослушным.
— «Здрав будь, дитя. Зачем матери приходят к детям своим…. Уж много веков ты не заглядывал в родной
Сивер виновато склонил голову.
— «Ты даже не сообщил, что у тебя появилась дочь, — с грустной укоризной продолжила мать, бережно оглаживая растрепавшиеся сизые кудри. — А девочка хороша. Я рада, сын, что она появилась здесь. Теперь за этот мир можно не волноваться».
— «Прости, мама. Замотался, — еще ниже склонил голову Сивер. — Дел — край непочатый. Вот — здешних Покровителей к порядку призвать надобно».
— «Не оправдывайся, сынок, — мягко улыбнулась мать. — Береги сокровище наше. Саша стоит того».
Она присела за спиной сына, позволив ему умостить на своих коленях голову. Вынула из складок одеяния гребень с редкими зубьями, принялась разбирать и расчесывать, укладывать волос к волосу. Сивер не возражал, вспоминая, как в детстве он рвался из материнских рук, не давая ей сплести волосы в косу. Или хотя бы собрать их в хвост. А теперь готов был не дышать — лишь бы она побыла рядом подольше.
— «Хорошая девочка получилась, — вновь повторила мать. — И брат ей под стать. Да не препятствуй им! Невеста у Гриши тоже хороша. Он будет счастлив с ней».
— «Ты встречалась с ними, — даже не удивился Сивер. — Когда?»
Он снизу вверх посмотрел в лицо матери. На мгновение черты лица ее поплыли, и сквозь туманную дымку Сивер увидел старую Азгей, кажется, даже почуял легкий аромат пряных трав и табака.
— «Ты все так же кочуешь со своим избранным народом, — улыбнулся он. — Присматриваешь за нами?»
— «А как же, сынок, — бережно коснулась губами его лба Мать. — Я же мать. Любая мать хочет знать, что с ее детьми все в порядке. И уж если они так заняты, что никак не могут найти минутку для старой Азгей — то она сама навещает своих сыновей».
Она все еще гладила волосы Сивера, когда со стороны Огненных гор донесся странный гул.
Сивер встрепенулся, прислушиваясь.
— Вот оно и свершилось, — непонятно сказала Мать. — Вам стоит поторопиться, сынок. Саше сейчас может понадобиться ваша помощь.
— Что? Что там случилось, мама?
— Ничего особенного, сынок. Саша встретилась с драконами. Не вскакивай, малыш. У вас есть еще немного времени. Дня три….
— А что будет потом? — услышал Сивер голос проснувшегося Энгельберта. — Доброй ночи, леди….
— Доброй ночи, малыш, — склонила голову Мать. — А что будет — вы узнаете позже. Отдыхайте пока. Завтра на заре отправитесь в путь.
Она повела рукой, и сизый туман укрыл откинувшегося на подушку принца.
— Вот так, — сказала. — Завтра он и не вспомнит обо мне. Разве что как сон. И ты приляг, Сиверко. Приляг. Я покараулю твой сон….