А Саша делает, как может
Шрифт:
— В чем?
— А?
— В чем не помешает? — терпеливо повторила, любуясь пейзажем. А что — красиво же: на фоне красных гор белый столб заледеневшего огня. Еще и переливается в свете солнечных лучей.
— Дракончиков завести, конечно же! — изумился Гай. — Ты же родишь мне дракончиков? Лучше девочку… и потом еще девочку… двух… или трех… и мальчика. Я с ними играть буду.
— Гай, а ты вообще-то догадываешься — откуда дракончики берутся?
Дракон покивал радостно.
— Из мамы!
— А как они в
Гай задумался.
Мне попался ущербный дракон. Это факт. Еще и браслет этот… кстати — я ж его так и не рассмотрела в подробностях. Что тут у нас? Веточки-листочки изумрудные. Искусная работа, мне такое никогда даже в интернете не попадалось. И цветы, рубинами крохотными выложены — как живые, право слово. Россыпь вовсе уж мелких бриллиантов — будто напыление. Или изморозь, или росинки на золоте и камнях. Красота неописуемая.
— Гай, это обручальные браслеты? — задумчиво спросила я, изучая хитрый замочек. Одной рукой не расстегнуть.
— Нет, они…. ОЙ-Й-Й…. только не дерись, Сашка! Ай! Хвост…. Больно же! Саш, мне просто ту рукопись прочитать захотелось! Са-аша-а! Рисунки там…. А ты вредная! Я же не виноват, что они на эльфийском написаны, да еще такими мелкими буковками. Я же дракон, а не… ой!
Я пнула его еще раз и плюхнулась на услужливо подставленный хвост. Что с ребенка возьмешь.
— А скажи-ка ты мне, дите…. Как ты разговариваешь-то? — внезапно озадачилась я. — Насколько я знаю — вы в истинном обличье говорить можете только телепатически.
— А я не знаю! — радостно заявило дите. — Я когда один остался — вообще говорить не умел. Потом как-то научился. Просто сидел — сидел, скучал. Тут еще кто-то у меня гранит воровать начал. Вот я и рассердился. Да так, что заругался вслух. Вот и… теперь разговариваю. А полетели, посмотрим — что за той осыпью было? Са-аш!
Я только вздохнула.
Что сказать — мы вновь прилетели в то ущелье. Полюбовались на застывшее пламя. Даже пальчиками-коготками поковыряли. Горячий лед — он и есть горячий лед. Абсурд, конечно, да куда ж деваться-то…. А потом обернулись к стене.
— А-а-а-а! Сашка, это же он! Сашка, мы богаты! Мы самые богатые драконы в Огненных горах!
Я даже подпрыгнула от этого вопля-рыка. Пригляделась. Сквозь пыль тысячелетий просвечивало что-то грязновато-розовато-бежевого цвета.
— Гранит! Настоящий розовый гранит! А-а-а-а!
Он еще долго скакал возле стены, то припадая к ней всем своим пузом, силясь обхватить лапами — а они не так уж и малы. То отскакивая до противоположной стены ущелья — чтобы издали насладиться видом. Еще и подпрыгивал метра на полтора вверх — как котенок, решивший поиграть с клубком ниток.
Я сидела все на том же камушке, который сейчас слегка приостыл, и хохотала над ужимками ребенка величиной с дом.
Потом мне надоело. Да и жрать захотелось не по-детски.
— Гай, малыш,
— А?! — обернулся ко мне Гай, одной лапой держась за особо выпирающий кусок стены. — Что ты сказала?
— Я говорю — пометь его, этот гранит, и полетели. Ребята нас потеряли уже.
— Ага. Сейчас. Пометить…
Тут он сел на хвост и принялся яростно скрести макушку — скрежет послышался жуткий.
— Саш, — вкрадчиво вопросило дите долгие пять минут спустя. — Саш, а пометить — это как?
Хоспидя! И этот дракон набивался ко мне в мужья! Не, господа местные покровители, или как вас там — братья Ветры? Так вот — терпеть дракончика я согласна только в роли младшего брата. И никак иначе. Пусть ему Гришенька объясняет, откуда дети берутся. Мне хватило этой радости, когда наша сестричка задумалась — где взять себе маленькую девочку, чтобы в колясочке возить и молочком из бутылочки кормить.
— Слушай, кто из нас дракон и хозяин бани и огорода? — спросила, совершенно не надеясь на ответ. — Ты же как-то границы своих владений помечаешь?
Гай снова полез в макушку. Пришлось кинуть в него камушком. Тот тоже оказался кусочком розового гранита.
— А я не помечаю. Все и так знают, что оттуда и дотуда — мои владения. Там еще пра-прадед установил такие…. Ну…. И все. Никто не лезет.
— Вот и ты — установи свой знак рода, или что тут у вас. Гай, честно говоря, мне все равно, что ты сделаешь, хоть лапу на эту стену задери и сбрызни. Только давай быстрее, а то я тебя съем. И не мотыляйся тут, как цветок в проруби. Голова кружиться начинает.
До дракона доходило медленно. Но дошло.
— Сашка! Вот какая ты, Сашища, вредная! — забурчал он, опуская задранную было лапу. — Кто ж так делает? Надо же не так! Надо же кровью и Словом! Это же сокровище! Мое…
Тут он скосил глаз на меня, подумал секунду.
— Наше сокровище. Ты же мне помогла его найти. Значит, наше общее сокровище. Дай лапку.
Ох, прародители драконьи, и почто у вас потомок таким недалеким получился! Он мне кровь пустить решил. Проколол когтем ладошку, дождался, пока наберется небольшая лужица. Проделал то же с собственной лапой. И не придумал ничего лучшего, чем слить свою кровь в мою ладонь.
— Надо бы чашу, а ее нет, — сказал, закончив бормотать что-то на рычаще-шипящем языке. — Иди.
— Куда?
— Ой, Сашка, какая же ты! К стене иди. Кровь на нее выплесни!
И столько превосходства в голосе. У-у, ящерица недобитая!
Пошла — куда ж деваться-то! Выплеснула кровь на гранит, еще и отпечаток кровавый оставила, представляя, что это я дракона по морде, по морде….
Вернулась.
— Что — ритуал обретения Сокровища завершен? — спросила, оглядываясь в поисках какого-нибудь лопуха — руку вытереть.