… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Лучше б мы и не подходили.
А по ту сторону Путепровода, возле Пятого магазина, уже не мы, а к нам подошёл полузнакомый Халимоненко, по кличке Халимон.
Он потребовал от Ольги отдельного разговора.
Она попросила меня подождать и отошла вместе с ним метра на три, на том же длинном двуступенчатом крыльце перед магазином.
До меня доносились обрывки слов «участковый», «мало не будет».
Неприятно стоять так вот отодвинутым в сторонку, но ведь меня так попросили.
( …
Их разговор закончился и она вернулась ко мне в сопровождении его хозяйского «смотри!» вдогонку.
Ольга объяснила, что у Халимона из сарая пытались увести мотоцикл и он, по недоразумению, решил будто и она причастна.
( … мифы бывают разные – полезные, как мифы Древней Греции, и бесполезные, как тот, будто служба в армии превращает юношей в мужчин.
Брехня! Будь оно так, я бы сказал Халимону:
– Это моя женщина – со мной говори!
Не то, чтобы я его боялся, просто мне тогда и в голову не пришло так сказать.
Армия не сделала из меня мужчину…)
Ольга предложила пойти в субботу в Парк КПВРЗ, где играла танцы группа «Песнедары» из Бахмача.
От Конотопа до райцентра Бахмач полчаса езды электричкой в киевском направлении. Что за группа может быть из такого захолустья?
Но Ольга сказала, что играют они хорошо и что она меня там познакомит с Лялькой, он же Валентин Батрак, брат Вити Батрака, он же Раб.
«Песнедары» звучали очень даже неплохо благодаря их клавишнику – длинному парню в причёске как у Анжелы Дэвис.
Они пели «Smoke on the Water» группы «Deep Purple» и «Mexico» группы «Чикаго».
Потом с Мира подъехал Лялька и Ольга представила нас.
Высокий тощий, в причёске из длинных чуть взбитых волос и такая же светлая бородка а-ля кардинал Ришелье.
Один лишь взгляд в просветлённый взор друг друга сказал, что нам требуется более уединённое место, чем танцплощадка.
Там мы обменялись верительными грамотами, пришли к обоюдному согласию относительно качества дури и завязали отношения дружбы и сотрудничества на предстоящие годы.
Оказывается, у моего отца имелись стратегические виды на применение моих армейских навыков.
По его проекту, к недавно купленной полу-хате необходимо пристроить ещё одну комнату и веранду, а остальную часть облицевать кирпичом. И, раз уж начинаем, поставить во дворе кирпичный же сарай из двух отсеков – один для топлива, второй жилой, типа, летняя комната.
Мне не хотелось объяснять, что на службе я освоил только лом с лопатой, а «каменщик» в графе военная специальность туфта туфтой; вот я и сказал – конечно, нет проблем.
На кирпичном закупили машину кирпича.
Завезли
Вода от хаты оказалась чуть дальше, чем на Нежинской, к тому же до окраин Посёлка водопровод не проложен и воду приходится доставать из глубокого колодца, крутя коленчатую ручку толстотрубного вала, чтоб на него наматывалась многометровая цепь с жестяным ведром на конце.
Лето выдалось жарким во всех отношениях – и погодой, и трудовым накалом.
Задачи, начертанные планами отца были исполнены.
Качество?
Швы кладки толстоваты; но отвесность проёмов и углов меня и до сих пор не заставляют покраснеть.
Для постановки на воинский учёт в военкомате, дембель должен приходить в парадке, а затем я отослал её посылкой в войсковую часть 41769, сунув трёхрублёвку во внутренний карман.
Дошли ли деньги?
Мать мне сказала, что в каждое из своих писем она тоже вкладывала по три рубля.
И хоть бы раз упомянула! Я бы написал не делать так, потому что до меня доходили только письма; спасибо и на том.
Вскоре и мне пришло письмо из Ставрополя от писаря при штабе одиннадцатого ВСО.
Он, как и было между нами уловлено, прислал чистый лист бумаги с оттиском печати части.
Оставалось лишь заполнить страницу характеристикой для поступления в вуз и поставить подпись комбата.
Текст характеристики составил я, обрисовав себя с самой положительной стороны, как отличника боевой и политической подготовки, активного участника художественной самодеятельности части, надёжного товарища и опытного воина вооружённых сил вообще и военно-строительных войск в частности.
Не замполиты горшки обжигают.
Переписать текст на бумагу из штаба я попросил отца, поскольку у его почерка более офицерский вид.
Он написал мне мою характеристику, но чуть замялся, когда дошло до подписи:
– А если поймают?
Я заверил, что комбат и сам не распознаёт своей подписи по причине хронически прохудившейся памяти.
Долг платежом красен и, за доблестный труд в то лето, мой отец поставил вполне полковничью подпись рядом с печатью в/ч 41769.
Поступать я отправился не в Киев, а, по совету матери, в нежинский пединститут на факультет английского языка.
До Нежина всего два часа электричкой, а педагогичность заведения меня не слишком отпугивала, главное – я смогу читать на английском.
На время вступительных экзаменов мне, как абитуриенту, выделили место в общежитии на главной площади города, с видом на белую статую Ленина и здание горком+райком партии у него за спиной.
От площади до института одна остановка автобусом, но пешком быстрее.