А у нас на Венере. Фантастическая повесть
Шрифт:
– Ну да. А те в школе, у кого семьи из демонов, это чертенята, а у кого из ангелов – то ангелочки.
Землянчик засмеялся.
– Тогда я, получается, что, тоже ангелочек?
Я вспоминаю нашу с ним драку и отворачиваюсь.
– Ну, в общем, да. Мы с ангелочками вообще сильно не дружим – они слабаки и зазнайки. Перед учительницей выпендриваются, кто сложнее задачки решает. А самый главный вредина – это Мишенька-ангелочек, ну, ты видел его. Он говорит, что у него отец не просто учёный, а какая-то ужасно важная шишка, и что он даже возил его с собой туда, вниз. И что даже экзоскафом давал ему
– А почему?
– Да потому что не пускает никто детей вниз, никогда! Отец говорит, там взрослые здоровые сильные помногу не выдерживают, а если авария случается, то такое бывает…
– И ты видел?
– Да что ты, как же «я видел»? Я тут сижу, наверху, я могу только рассказывать что папка рассказывает. У них один раз на соседнем участке что-то рвануло на добкомбайне, пробило обшивку. Защита, конечно, сработала, но человек десять погибло сразу. У меня друг был… хороший… Ильюшкой звали. Вот у него в ту смену как раз отец работал и погиб… И они потом с мамой и сестрой уехали… навсегда…
– В смысле уехали… вернулись на Землю?
Я молча киваю. Потом продолжаю, уже возмущённо и горячо:
– А экзоскаф Мишеньке вообще никто бы никогда не дал! Детских экзоскафов не бывает, а во взрослом он будет болтаться, как рыбка в школьном аквариуме! Да что я тебе говорю…
Тут я снова метнулся к столу, достаю из ящика фотографию.
– Вот гляди, это отец в экзоскафе на поверхности!
На лице у землянчика – искреннее восхищение.
– Я читал про экзоскафы, и картинки видел. Это же как суперпрочный танк, плюс скафандр, плюс там ещё какое-то термостойкое оборудование, в общем, можно чуть ли не из вулканов голыми руками образцы собирать, скалы разбивать, ну и передвигаться по поверхности Венеры без риска для жизни.
– Без риска для жизни, – отвечаю, – на поверхности Венеры ничего не бывает, это здесь знает каждый. А без экзоскафа на поверхность ты просто не выйдешь: за полсекунды раздавит, как таракана утюгом, и сожжёт надёжнее, чем в любой печи. Даже костей не останется.
Землянчик аж поёжился. Я продолжаю:
– У экзоскафа и прочность корпуса как у подводной лодки на Земле, и система охлаждения мощная. Это вот кабина. Человек в неё влезает, как в обычный космический скафандр, типа ноги в штанины, руки в рукава; только руки и ноги наружу не выходят, а дистанционно управляют сервоприводами. Ну и скажи – как бы Мишенька мог управлять экзоскафом? Он же даже ниже меня ростом, он бы ни до педалей не достал, ни до перчаток!
– Тогда врёт.
– Конечно, врёт. Потому мы с ним и не дружим. Ну, и вообще с ангелочками. Хотя не все они одинаковые.
– А вы все одинаковые?
– Да нет, что ты. Тоже разные все, и по возрасту, и по характеру. Вон Андрей он вроде отличный парень, но ему на будущий цикл уже в старшую группу, он теперь из себя взрослого любит изображать. Типа мы мелкота, ему с нами неинтересно.
– Не знаю… – тут он пожимает плечами. – Мне вот с тобой интересно. Тебя ведь Рома зовут? А меня Сеня.
И протягивает мне руку.
К
– Пора расходиться, народ. Завтра в школе, думаю, ещё пообщаетесь.
На прощание он тихо говорит Анатолию Сергеевичу:
– Интересную штуку вы задумали, спору нет, дико интересную. Но опасную до невозможности.
Анатолий Сергеевич так же тихо отвечает:
– Вот потому-то мне и сказали договариваться с Вами лично. Потому что ни один начальник никогда и никому идти на такой риск приказа не подпишет. Но Вы всё-таки подумайте.
…Поверхность Венеры – это настоящий ад, в котором человеку, казалось бы, делать нечего. Однако ценнейшие металлы, до которых на Земле приходится копать сверхглубокие шахты и просеивать миллиарды тонн пустой породы ради одного-двух килограммов, на Венере иногда лежат просто на поверхности – протяни руку и возьми… Если сможешь. Вот и отправляются вниз, в самое пекло, зонды-разведчики; спускаются и устанавливаются на раскаленный грунт сверхпрочные добывающие комбайны; транспортные челноки везут туда, вниз, на очередную смену, землян-шахтеров – «демонов», как они сами себя называют; наконец, грузовые корабли поднимают добытые руды и металлы наверх – для отправки на Землю…
На следующий день в школе мы здороваемся и расходимся по своим столам. На большой перемене к землянчику подсаживается Мишенька-ангелочек и начинает что-то увлечённо рассказывать, то и дело кивая в мою сторону. Васька это замечает и говорит:
– О, два ангелочка спелись! Вдвоём теперь, небось, такого вранья нафантазируют, что только уши подставляй! Ром, а ты будешь опять с ним драться?
Я только фыркаю.
– Вот ещё, делать мне больше нечего! Но ты зря про него так… Он не врёт, он просто… ну, не наш. А ещё мама у них умерла.
– Ты чего, разговаривал с ним, что ли?
– Да, у его отца с моим какие-то дела очень важные, они вчера вечером в гости к нам приходили. В смысле, и Анатолий Сергеевич, и Сеня этот с ним… Так что посидели, поболтали. Нормальный пацан, знает только мало. Даже экзоскафа вживую ни разу не видал.
– Тогда понятно.
Васька свой, из чертенят. Черти лишних вопросов не задают.
Вечером они к нам домой опять заявляются. Они – это Сеня и Анатолий Сергеевич. Отцы опять нас отправляют в комнату ко мне, а сами усаживаются секретничать с какими-то чертежами и моделями на столе. Ох, не нравится мне эта секретность!
– А ты знаешь, – спрашиваю я землянчика, – зачем твой папка к моему ходит и ходит?
Тот просто отвечает:
– Знаю. Мы пока сюда летели, отец рассказывал и даже показывал фотографии. Не так давно разведчики обнаружили какие-то аномальные структуры на поверхности. Возле самого северного полюса, на равнине Снегурочки. Я, помню, ещё долго так смеялся.
– Смеялся? А что-смешного-то?
– Ну, просто смешно. Северный полюс, равнина Снегурочки, а температура почти 500 градусов и озёра из расплавленного свинца. На Земле на северном полюсе – снег и льды, а Снегурочка и Дед Мороз – они в сказочном зимнем лесу живут. Где-то под Великим Устюгом.