А у нас на Венере. Фантастическая повесть
Шрифт:
– Постой, а как же ты?
– И я тоже. Это мой запасной костюм, а роста мы почти одинакового. Сделаем вид, что ты тоже мальчик с Земли. Меня же за две недели там – и в турболифтах, и на нижней смотровой, и в лабораториях – многие видели и уже привыкли. Спорим, никто даже внимания не обратит.
– Как же не обратит? Тебя же одного видели, а тут нас двое.
– Ну и что? Типа приехали ещё земляне, тоже с собой кто-то из учёных сына привёз. Или скажем, что ты мой брат, только раньше болел и в каюте сидел. А теперь вот выздоровел, ну и гуляем вместе, в чём проблема? Костюмы у нас одинаковые, местные ребята таких не носят. В общем, главное – делать вид, что всё нормально и ничего особенного не происходит.
Сижу, думаю. Рискованно. Я бы, честно говоря,
– Хорошо. Ещё что-нибудь?
– Да. Через вентиляцию полезем, рюкзаки испачкаем стопроцентно. А нам нужно, чтобы на площадке всё выглядело новенькое и чистенькое. Тогда взрослые ничего не заподозрят. Так что на рюкзак сделаешь чехол из плёнки, ясно?
Варит всё-таки голова у этого Сеньки. Не напарник, а клад. С таким у меня точно всё получится, и я всё-таки полечу на поверхность!
– Ну… Тогда до завтра?
И мы жмём друг другу руки.
С утра умываюсь, ем, собираю вещи. Пластиковый пакет, резак, респиратор, карманный фонарик, Сенькин белый костюм.
– Мама, я в школьный центр поиграть с ребятами!
– Хорошо, Рома, только сперва вымой за собой посуду!
– Угу, мам!
Посуду?! Мамочка, миленькая моя, вот уж совсем не до посуды мне сейчас! Застёгиваю рюкзак и тихонько выбегаю из каюты в коридор.
…При температуре +500 градусов и давлении в 100 атмосфер обеспечить для людей хотя бы относительно безопасные условия пребывания на долгое время невозможно. Однако в 50 километрах над поверхностью Венеры температура достаточно комфортная, в пределах +40 – +70 градусов, а давление равняется земному. Да, здесь дуют ветры огромной силы, а воздух, несмотря ни на что, остаётся смертельно ядовитым из-за паров серной кислоты; но всё-таки именно здесь, на пятидесятикилометровой высоте, люди могут строить обитаемые станции для постоянного проживания и работы. Земной воздух легче венерианского в полтора раза – поэтому лёгкая оболочка, надутая обыкновенным воздухом, на Венере поднимется вверх сама собой…
Прихожу в школу, здороваюсь с ребятами и сажусь играть с кем-то в видеоигры. Потом делаю вид, что надоело, перехожу за столик и начинаю рассматривать картинки в журнале. Тут меня Васька кулаком в бок тыкает:
– Ром, а Ром! Гляди, новенький наш станционный комбез себе раздобыл!
Гляжу – точно, Сенька в комбезе, с рюкзачком за плечами.
Я говорю:
– Ну и норм. Хоть выглядит теперь, как приличный человек.
И спокойно себе листаю журнал дальше.
Ближе к десяти переглядываемся с землянчиком и, не торопясь, выходим в живой уголок. Пока всё идёт как надо, все заняты – кто видео смотрит, кто рисует, Мишенька-ангелочек в шахматы с компьютером пыхтит, девчонки вон кукол своих притащили и играют. Снова делаем пару кругов вокруг рыбок с попугайчиками, проверяем, чтоб никто на нас внимания не обратил. Пора!
Быстро заходим за кадки, Сенька достаёт карточку, дверь кладовки послушно отъезжает в сторону. Заныриваем внутрь, дверь закрывается. Ну всё, поехали!
Вентиляционная решетка под самым потолком. Хоть потолки у нас и невысокие, взрослый рукой достанет, но просто так мне до решётки не дотянуться. Смотрю на Сеньку. Он как понимает:
– Это ничего, я тебя подсажу, а ты меня потом втянешь. У меня верёвка есть капроновая, вот, держи.
Снова удивляюсь – насколько же предусмотрительный этот землянчик. Натягиваем на рюкзаки чехлы, я достаю резак и фонарик. Встаю Сеньке на плечи, он меня поднимает. Нужно завести пруток решетки в паз и нажать на курок. Щелк! – первый пруток перекушен. По очереди перекусываю все остальные, решетка со звоном падает внутрь вентиляционной трубы. Мы замираем – вдруг кто что слышал? С минуту ждём. Нет, всё тихо. Надеваем респираторы.
Я влезаю внутрь трубы. Труба достаточно широкая и высокая, на четвереньках даже взрослый пролезет, а уж нам, пацанам…
Минут через пять доходим до развилки.
– Куда теперь? – спрашиваю.
Землянчик ложится на бок, достаёт планшет и начинает что-то там считать. Под маской респиратора лица совсем не видно. Жутковатая такая морда. Впрочем, у меня точно такая же. Голос звучит глухо, еле слышно.
– Сейчас налево. Пропускаем три поворота, на четвёртый – поворот направо. Дальше восемь поворотов пропускаем, девятый налево. Потом третий поворот направо. Запомнил?
Киваю. Двигаемся дальше. В голове постоянно кручу: «четвёртый направо, девятый налево, третий направо… четвёртый направо, девятый налево, третий направо…».
Продвигаемся медленно, а как быстрее? На четвереньках быстро не побежишь, даже если сильно захочется, а у нас же ещё и рюкзаки с собой. Добираемся до поворота. Я останавливаюсь. Чёрт, забыл. Налево или направо. Сенька смотрит на меня, потом направо показывает и кивает.
– Ну чего встал? Двигайся уже, время идёт!
– А нам точно сюда? – спрашиваю.
– Ну если мы повороты правильно считали, то сюда. Это кладовая рядом с площадкой турболифта.
– Ну ладно – добираемся до вентиляционной решетки, снова включаю резак и перекусываю по очереди прутки. Решётку придерживаю другой рукой, чтоб не упала вниз и опять не зазвенело.
Всё, проход свободен. Разворачиваюсь, спрыгиваю вниз. Сенька сбрасывает мне рюкзаки и спрыгивает сам. Снимаем респираторы, смотрим друг на друга. Лица красные. В вентиляции действительно грязно, комбинезоны выглядят так, как будто ими неделю мыли полы в школьном центре. Сбрасываем комбезы, достаем Сенькины земные шмотки. В жизни не одевал такой неудобной ерунды – всё белое, ткань тонкая, вместо липучек там какие-то петли и металлические кружки, кажется, пуговицы называются. У нас таких никто не носит. Комбезы и грязные чехлы с рюкзаков прячем тут же, в углу кладовой. Респираторы, фонарик, верёвку, резак – в рюкзаки, ещё пригодятся. Рюкзаки – на спины. Смотрю на Сеньку. Чистенький, беленький, рюкзачок новёхонький, ну точь-в-точь туристик с Земли, каким его первый раз к нам в группу привела учительница. Только волосы растрёпаны. Интересно, а у меня такой же дурацкий вид?
Сенька как угадывает мои мысли.
– Ничего, нормально выглядишь.
Достаёт карточку, подносит к замку двери – замок послушно чирикает и дверь открывается. Выходим, оглядываемся, в коридоре никого нет. Идём в сторону площадки.
– Главное, – это Сенька мне – ни на кого не обращай внимания. И на тебя никто внимания не обратит. Если что, говорить буду я, хорошо?
– Ладно.
Выворачиваем из коридора в длиннющий широкий зал. Здесь проходят сразу несколько турболифтов – одни идут вокруг станции по горизонтали, другие по вертикали. Уверенным шагом направляемся к площадке Б, это самый прямой путь до пусковой зоны. Народу немного, все куда-то спешат, и на нас действительно никто внимания не обращает. Заходим в лифт, внутри всего лишь сонный демон с электронной газетой, да пара техников с девушками. Девушки – это хорошо, с ними техникам стопроцентно не до нас. Усаживаемся на свободный диванчик, укладываем рюкзаки на колени и изображаем из себя идеальных детей.
На следующей остановке в лифт входит бородатый лысый дядька с крылатым значком исследовательского отдела на груди.
– Сеня, здравствуй! Что ты тут делаешь? А где Анатолий Сергеевич?
От неожиданности у меня внутри что-то так ёкнуло, что я даже прикусил себе язык. Однако Сенька не растерялся.
– Иван Викторович, добрый день. У папы сегодня пуск на поверхность, я хотел с ним успеть поговорить. А это Рома, мы вместе едем, а то одному скучно.
– Он что, тоже из ваших?