А я заставлю!
Шрифт:
В этом весь дед. Сострадание и жалость его слабые стороны.
— Ты почему еще здесь? — наклоняюсь вперед. — Ты должна была уехать еще несколько часов назад.
— Я задержалась, — зеркалит мою позу, как будто потеряла весь страх, — чемодан собрала, уже собиралась уходить, как приехал Петр Иванович. Пришлось объяснять, что к чему, а то он подумал, что я твоя пассия.
Кривится так, словно одна только мысль об этом ей противна.
— Не ври! Когда собираются уходить не готовят! Для чего всё это? Задобрить меня решила,
В голубых глазах мерцает обида, а сама она гордо выпрямляет плечи.
— Вообще-то я хотела так отблагодарить! — шепчет эмоционально, — Приехала в обед, заглянула в холодильник, а там пусто. Одними доставками питаешься. Подумала, раз уж ты не выгнал меня вчера, хоть и повелся как невоспитанная свинья, то приготовлю тебе в благодарность нормальной, домашней еды. Придешь, поешь и может не будешь меня вспоминать всеми нелестными словами, которые там копошатся в твоей голове в мой адрес, но НАПРАСНО, — копирует мое же слово в той же самой интонации. — Ты все равно ничего не оценишь.
— У тебя же денег не было?! — напоминаю вчерашнюю жалостливую историю.
— Сегодня мне заплатили за вчерашний праздник.
— И ты потратила все на продукты для меня? — скептически скрещиваю руки.
Ну бред же!
— Слава Богу, не все!
Она собирается еще что-то сказать, но на кухню возвращается дед.
— Так, дети, мне надо ехать, — взяв тарелку, стоя сметает все, что на ней было, — вкусно, Златочка, очень. Спасибо тебе.
— Пожалуйста, — её выражение лица тут же меняется на услужливое и теплое. Ты смотри какая хамелеонша, — Рада, что хоть вам понравилось!
— Я Зиночку еще привезу на днях, пусть отведает такой вкуснятины. Она еще медовик любит, ты его случайно не умеешь печь?
— Нет, — растерянно пожимает плечами.
А мне уже не нравится то, к чему он клонит. Напрягаюсь, как перед оглашением приговора.
— Ну ничего. Мы тогда его с собой привезем. Ждите в гости.
— Так я, — торопливо вскочив со стула, Злата кивает в сторону выхода, — тоже уже ухожу. Меня знакомый ждет. Я сегодня у него переночую. Я же говорила вам, что ко Льву только на ночёвку приезжала.
— Так, а зачем искать каждый раз у кого остановиться, если можно жить здесь? — А вот и приговор. — Правда, внук? На сколько я понял, Злате нужно найти квартиру в аренду. Под Новый Год это сделать нереально, потому что все приезжают в столицу на празднование. Вот и пусть остаётся у тебя пока что. Девочка хозяйственная, воспитанная. Проблем не составит, я думаю. Да? — поворачивается к ней.
— Д-да, — заторможено кивает Злата, стреляя в меня большими, как новогодние шары глазами.
— Ну отлично. И ты не будешь прозябать тут в одиночестве, — дед хлопает меня по плечу, пока я пропускаю через себя электрические волны, которые запустил дед, фактически сам усадив меня на импровизированный электрический стул.
Отказать
— Не думаю, что это хорошая идея, — меняется в лице Злата.
— Ну почему же? — склоняю голову на бок. — Всё, как ты хотела. Как там в детской песенке, ты, как аниматорша, должна знать. Говорят, под Новый год, что не пожелается…
— Всё всегда произойдёт, — вздыхает словно это ей приговор назначили, — все всегда сбывается…
8. Нездоровая суета
— У меня все вещи собраны. И я нашла где мне сегодня переночевать. Поэтому, думаю нет смысла нам обоим усложнять существование друг другу, — заявляет гордо Злата, когда уходит дед.
— Ну уж нет. Раз договорились, значит остаёшься здесь. И не надо делать вид, что ты этому не рада, — закидываю в рот канапе и встаю из-за стола.
— Крыше над головой — очень даже рада, а вот компания оставляет желать лучшего, — ворчит, когда я на выходе из кухни равняюсь с ней.
— Бедная несчастная, придется тебе ютиться на одной жилплощади с холостым бизнесменом, владельцем мебельной компании, чьи доходы за год составляют такую сумму, которую ты, наверное, и написать будешь не в состоянии.
Злата поворачивается ко мне передом и поднимает голову, чтобы ввинтиться в меня своими голубыми глазами.
Красивыми глазами, с длинными пушистыми ресницами, не тронутыми тушью. Надо же, и даже не наращенными.
И губы у нее сегодня без помады. Не пухлые, но аккуратные, свои, верхняя чуть тоньше нижней, замечаю невзначай.
— Не впечатлил, — Издевательски ведет бровью, — Еще какими достоинствами похвастаешь? Или деньги единственное, чем ты можешь щегольнуть перед девушкой? Ах, ну да, я забыла. Ведь вежливость и культура общения не вложены в твою забитую материальными вопросами голову.
Взять бы ее, да отшлепать по этим губам.
— Деньги впечатляют любого, не делай из себя особенную.
— Без денег сложно, не спорю, но они не основа для счастливой жизни.
Мне хочется рассмеяться над её рассуждениями. Они настолько нелепы, что я снова не верю ни единому слову.
— А что же основа? — в ожидании складываю руки на груди и приваливаюсь плечом к дверному косяку.
Прям интересно послушать, какой вариант ответа у неё заготовлен.
— Люди рядом. Хорошие друзья, любимый человек, — перечисляет с такой уверенностью, будто реально верит в свои россказни, — Вера в чудо.
— Чего? — над последним искренне смеюсь. — Какое чудо?
— Самое настоящее. И не смейся. Когда ты живешь один и не ждешь от жизни ничего, кроме как понимания, что тебе нужно работать каждый день ради того, чтобы влачить свое существование, то… разве это жизнь вообще?