А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
главным образом потому, что он «еще не созрел для изображения современной
жизни», и далее уже точно указывал, что за эпоху и людей он реально хотел
представить в средневековых костюмах: «… время — между двух огней, вроде
времени от 1905 по 1914 год» (IX, 288). Соединить два аспекта изображения —
историю и современность — в органическом единстве шекспировского типа
Блок не смог.
В намерения Блока вполне входило прочтение его драмы как произведения
о
судьбе. Поэтому не правы были критики из символистского лагеря, полагавшие,
что Блок в своей новой драме стремился уйти от современности и поэтому
создал произведение мертворожденное, вымученное. Публицист Д. Философов
из литературной группы Мережковского после выхода в свет «Розы и Креста»
писал, что от драмы «веет холодом», и объяснял эту мнимую отдаленность от
современности тем, что у Блока нет иллюзорного, религиозного оправдания
буржуазных отношений, нет «веры, нет непосредственного ощущения связи с
людьми как данного»274. Гораздо вернее определил тогда критик В. Гиппиус
основную тенденцию Блока как стремление понять современные коллизии и
противоречия без всяких мистических иллюзий; по его словам, больше всего
чувствуется в драме Блока «острая потребность найти пути в этом — уже не
волшебном — мире, в котором надо жить»275. Что дело было именно в этом —
т. е. в желании разобраться в противоречиях современности, постигнуть
современного человека — свидетельствует следующий, не реализовавшийся
драматический замысел Блока276. В органической связи со столь
существенными для Блока 10-х годов демократическими тенденциями он
набрасывает драматический сюжет и, неоднократно к нему возвращаясь,
собирается создать произведение о развитии промышленности в России.
Критикой отмечалась несомненная связь отдельных ситуаций этой наметки с
драматургией Чехова, и в частности с «Вишневым садом»277. Чрезвычайно
любопытны поиски Блоком характера центрального героя — совсем иного типа,
чем в его прежних драмах, однако важно и то, что в порядке отталкивания этот
характер возникает рядом с мыслями о «Розе и Кресте»: «Бертран был тяжелый.
А этот — совсем другой. Какой-то легкий. Вот — современная жизнь, которой
спрашивает с меня Д. С. Мережковский» (VII, 251). В этом контексте видно, что
Бертран осмысляется как отражение человеческого типа, связанного с
трагизмом истории; новый же замысел, несомненно, подводит Блока более
прямо к конкретным человеческим отношениям, характерным для
современности. Вся основная линия развития
существенное воздействие на творчество поэта в целом в дореволюционный
период. Она оказалась чрезвычайно плодотворной и для Блока в эпоху
274 Речь, 1913, 18 ноябр. (1 дек.).
275 Рус. мысль, 1914, № 5, с. 31 (паг. 3-я). — Подпись: В. Галахов.
276 Об этом см.: Орлов В. Н. Неосуществленный замысел Александра
Блока — драча «Нелепый человек». — Учен зап. Ленингр. пед. ин-та, 1948,
т. 67, с. 234 – 241.
277 См.: Р<оскин> А. И. Александр Блок обращается к Чехову. — Лит.
критик, 1939, № 2, с. 233 – 234.
социалистической революции. Известно, что Блок возводил свою
революционную поэму «Двенадцать» к двум лирическим циклам 1907 и
1914 годов, изображающим «стихийную» любовную страсть. Само по себе это
верно, но неполно. Поэма «Двенадцать», конечно, была бы невозможна без тех
опытов создания трагически противоречивых характеров в их прямых связях с
социальной действительностью, которыми был занят преимущественно Блок-
драматург. Огромная и разносторонняя театральная работа Блока в
революционную эпоху — деятельность по организации нового театрального
репертуара, рецензирование пьес, выступления перед новой аудиторией с
пропагандой классического репертуара, основание, совместно с группой
общественных деятелей с Горьким во главе, Большого драматического театра —
еще ждет своего исследователя. Блок-драматург в этот период создает
многочисленные планы пьес, практически не реализовавшиеся. Нет оснований
преувеличивать значение «Рамзеса» — пьесы, созданной по широкому
горьковскому плану исторических картин, однако некоторое представление о
блоковских художественных исканиях она дает. Особо любопытно освещение
Блоком темы фараона, темы неограниченной самодержавной власти. Оно,
несомненно, в какой-то степени связано с документально-публицистической
работой Блока «Последние дни императорской власти». В поэтическом
изображении фараона можно усмотреть следы давней идеи Блока об
обреченности, отдаленности от жизни, своеобразном каменном оцепенении
самодержавной власти — отголоски темы «древней сказки», волновавшей
Блока в эпоху первой русской революции, в особенности в «Короле на
площади». Особенно принципиальное значение имеет, конечно, работа Блока по
фактическому руководству Большим драматическим театром. Эта работа вносит
важные дополнения в наши общие представления о мировоззрении Блока той