А. Н. Майков и педагогическое значение его поэзии
Шрифт:
Как совместилось у Майкова представление о музыке сфер с гулом от движения звезд: не есть ли гул отдаленная от нас смесь разнородных и неслаженных звуков, вполне чуждая музыкальности? Не лексическая ли здесь ошибка?
Скульптура отразилась у Майкова в целом ряде стихотворений. Таковы его ранние «Горы» (1841): он называет этим именем облака и сравнивает их с недоконченными мечтами и думами Зодчего природы. [48] Таков «Барельеф» (1842), «Мраморный фавн» (1841), «После посещения Ватиканского музея» (1845), «Анакреон скульптору» (1853) и «Мариэтта» (1886), а в стихотворении 1890 г. у него поэт
48
Зодчий природы. — «Горы».
Большая часть поэтов выбирает себе какой-нибудь вид общения с природой, род спорта. Поэты будущего, может
49
Отольет и отчеканит… — «Вдохновенье-дуновенье.» (1889).
Преобладание живописных элементов его поэзии над музыкальными и, может быть, вообще зрительных восприятий над слуховыми сказалось у него, как у Гончарова, ясностью и отчетливостью изображения и выражения, нелюбовью ко всему искусственному, вычурному, расплывчатому, недосказанному и, наконец, слабой наклонностью к мистицизму. Язык Майкова выразителен и прост, несмотря на привычно торжественный тон его лирики. Манерность речи он ненавидел не менее вульгарности, и у него нигде нет искусственной опрощенности и пониженности слога. Стиль Майкова по справедливости заслуживает особого исследования. Но здесь мне приходится ограничиться лишь весьма немногими и беглыми замечаниями.
Сила майковской речи заключалась в ее естественном синтаксическом сложении {только не разговорном} и в живописных элементах, причем он славился особенно эпитетами, а также искусным подбором и составлением сложных слов.
Вот ряд примеров:
Для сложных слов:
орел широкобежный; [50] темноцветные маки; [51] плод сладко-сочный; [52] грот темно-пустынный; [53] над чашей среброзвонкой; [54] золотовласые, наяды; [55] Силен румянорожий; [56] на брегу зелено-теплых вод; [57] Апеннин верхи снеговенчанны, с чернокудрявой, смуглой головой; [58] лилово-сребристые горы, бред твой сквозьсонный; [59] со смугло-палевым классическим лицом; [60] в многомятежном море зла; [61] голубок среброкрылых; [62] самоуслада; миродержавная забота; [63] быстробежный и т. д.
50
…орел широкобежный… — «Раздумье».
51
…темноцветные маки… — «Сон».
52
…плод сладко-сочный… — «Приапу».
53
…грот темно-пустынный… — «Все думу тайную в душе моей питает…»
54
…над чашей среброзвонкой… — «Вакх».
55
…золотовласые наяды… — «Сомнение».
56
…Силен румяно рожий… — «Барельеф».
57
…на брегу зелено-теплых вод… — «Цинтии».
58
…Апеннин верхи… с чернокудрявой, смуглой головой… — «Campagna di Roma».
59
…лилово-серебристые горы, бред твой сквозьсонный… — «Художник».
60
…со смугло-палевым… лицом… — «Все утро в поисках, в пещерах, под землей…».
61
…в многомятежном море зла… — «Упраздненный монастырь».
62
…голубок среброкрылых… — «Пан».
63
…миродержавная забота… — «Утопист».
Согласитесь, что ни одного из этих слов или словосочетаний нельзя назвать натянутым и неудачным.
Для эпитетов:
янтарный мед [64] (1839); золотые акации [65] (1839); внимательная мечта («Импровизация») (1856); мохнатая ель, мшистая ель (1856), благодатный дождик, золотая буря [66] (1856); голубые бездны полны [67] (1857); незабудок сочных бирюза (I, 255); [68] в густой лазури [69] (1870); огненный. куст настурций; [70] грудой кудрявых груздей [71] (1856).
64
…янтарный мед… — «Раздумье».
65
…золотые акации… — «Вхожу с смущением в забытые палаты…»
66
…мохнатая ель… золотая буря… — «Под дождем».
67
…голубые бездны полны… — «Поле зыблется цветами…»
68
…незабудок сочных бирюза… — «Болото».
69
…в густой лазури… — «Пан» (не позже 1869 г.).
70
…огненный
71
…грудой кудрявых груздей… — «Осень».
Замечательно сравнение:
А красных мухоморов ряд,Что карлы сказочные спят… [72]Неологизмов у Майкова вообще мало (сквозистый, [73] трелится, [74] зарость [75] ). При этом он не был и педантом русской речи и свободно допускал в свои стихи иностранные слова, даже не прижившиеся в русском:
Везде попрыгав с тамбуриномИ в банделетках золотых. [76]72
А красных мухоморов ряд… — «Пейзаж».
73
…сквозистый… — «Весна».
74
…трелится… — «Импровизация».
75
…зарость… — «Е. и. в. великому князю Константину Константиновичу».
76
Везде попрыгав с тамбурином… — из трагедии «Два мира», ч. 3.
Да и публика знает маэстро — и уж много о нем не толкует. Репутация сделана: бюст уж его в Пантеоне. [77] (1859)
Но он решительно уклонялся от слов областных, а также обветшавших славянизмов, которыми, впрочем, владел мастерски, применяя их там, где этого требовал местный колорит картины. Например, в стрелецком сказании:
Но реченный Никон волкомВторгся в оный вертоградИ своим безумным толкомНиспроверг церковный лад! [78]77
Да и публика знает маэстро… — «Здесь весна, как художник уж славный, работает тихо…»
78
Но реченный Никон волком… — «Стрелецкое сказание о царевне Софье Алексеевне».
Стиль «Странника» [79] у него выдержан превосходно. Но речь циника в «Двух мирах», которой он хотел придать вульгарный оттенок, по-моему, ему не удалась.
Созерцательно-рассудочная натура Майкова и медленный, органический процесс его творчества удаляли его от современности, от борьбы и полемики, от обличений и проповедничества. Он называет себя поэтом-пустынником (в известном стихотворении, которое может служить эпиграфом к его книгам) и отшельником [80] в обращении к своему издателю Марксу.
79
«Странник» (1866) — поэма Майкова из раскольничьего быта.
80
Он называет себя поэтом-пустынником… и отшельником… — «Пустынник» (написано не позже 1883) и «Моему издателю (А. Ф. Марксу)» (1893).
говорит о себе старик Майков.
Крайне скупой на самопризнания, он почти не вводил в свою поэзию своей личной жизни. Самый лиризм его отличался скорее генерическим, чем индивидуальным характером; и это облегчало ему, конечно, переход в мир чужой поэзии. В одном из его поздних стихотворений («Excelsior», XXV, 1888), по-видимому, обращаясь к молодому поэту, говорит ему следующее:
Пусть в испытаньях закалитсяСвободный дух — и образ твойВ твоих созданьях отразится,Как общий облик родовой. [81]Личная жизнь поэта пробилась разве в посланиях («К Полонскому» римской жизни и общих друзьях: Ставассере, Штернберге, Иванове; [82] «К Милюкову» [83] — о студенческих годах) да в стихотворных группах «Из дневника» и «Дочери». [84] Поэт мужественно оставил среди своих сочинений две пьесы на смерть дочери и, сверх этого, он нарисовал нам в целом ряде пьес образ любимой женщины, сдержанной и холодной [85] с виду, но глубоко и нежно чувствующей. Кое-где, мимоходом, рассеяны по его страницам воспоминания детства [86] и рассказывается о любви поэта к рыбной ловле. [87]
81
Пусть в испытаньях закалится… — Речь идет о стихотворении «В. и А.» (1887), вошедшем в раздел «Excelsior», состоящий из 27 стихотворений, обращено к сыновьям поэта, Владимиру и Аполлону.
82
Штернберг Василий Иванович (1818–1845) — художник; Ставассер Петр Андреевич (1816–1850) — скульптор; Иванов Антон Андреевич (1815–1848) скульптор. С ними Майков встречался в 1842–1843 гг., когда жил в Риме.
83
Милюков Александр Петрович (1817–1897) — писатель, критик, историк литературы; товарищ Майкова по университету. К нему обращено стихотворение Майкова «А. П. Милюкову. (По поводу моего 50-летнего юбилея 1888 г. апреля 30)».
84
«Из дневника» и «Дочери» — разделы, I, Лес.
85
…образ любимой женщины, сдержанной и холодной… — См. Лес, I, 276–279 и I, 570, 573, 576.
86
… по его страницам воспоминания детства… — См., например, стихотворение «После посещения Ватиканского музея» и особенно поэму «Сны».
87
…рассказывается о любви поэта к рыбной ловле. — См., например, стихотворения «Е. П. М.», «Я. П. Полонскому» и «Рыбная ловля».