Абарат: Дни магии, ночи войны
Шрифт:
— Эй, тылкрыс. Даже не думай тут шнырять.
— Скажи ему!
— Ненавижу тылкрыс!
— Мы их ненавидим!
— Слышал, кретин? Ты мешаешь нам пройти.
Из головы Шалопуто моментально вылетели все мысли о пироге. Он думал лишь о том, как эти задиры с ними разговаривали. В нем вскипела кровь.
— Ну ладно, — сказал он, намеренно вставая на пути троицы и поднимая кулаки. — Кто из вас первый?
Троица расхохоталась, и меньший из них (на шесть дюймов выше Шалопуто) сильно ударил его в грудь. Шалопуто отшатнулся назад, оказавшись
— Может, погоняем его по кругу? — сказал здоровяк. — Я, потом Шпиндель, потом Шлем, потом снова я.
— Круто, — сказал Шлем, самый низкий. — Это типа игра. Отлично, Шнур.
Толпа быстро расступилась, давая троице пространство для мучений своей новой игрушки. Никто не возражал и тем более не вступился за Шалопуто. Шнур толкнул его назад, к Шпинделю, который развернул его, ударил и отшвырнул Шлему. Тот шлепнул его по лицу, по обеим щекам. Удары были не слишком сильными, но напомнили Шалопуто о своем рабстве у Каспара Захолуста, когда каждый день приносил ему только побои, унижения и оскорбления. От этого его спасла Кэнди. И Кэнди объяснила, что Шалопуто больше не должен жить в страхе.
— Я в тебя верю, — снова и снова говорила она, и так оно и было.
— Ты что это делаешь, тылкрыс? — спросил Шнур.
— Он думает, вот что, — сказал Шпиндель. — Он думает о том, как болит его нос.
На самом деле Шалопуто не просто думал. Он заклинал. В мыслях он произносил тайные слова, запомненные из книги, стоявшей в библиотеке Захолуста: Необходимые Заклятья для Рукопашной Схватки.
Как же там начиналось? Что-то насчет перьев? Нет, не перьев. Стальных перьев. Это было…
Шпиндель поставил Шалопуто подножку, и тот упал. Лежа лицом в пыли, он шепотом произносил заклятье.
Укрой меня от головы до пят
В стальные перья, что…
О Боги! Окончание вылетело у него из головы. Что же там было дальше?
Тем временем троицу утомила игра в «передай тылкрыса». Шлем начал бить Шалопуто. Вокруг четверки образовалась небольшая толпа. Люди воспринимали это как очередное развлечение. Троица продолжала бить, а Шалопуто пытался отстраниться от боли и сконцентрироваться на заклятье. Как же оно заканчивалось?
Укрой меня от головы до пят
В стальные перья, что…
Что там с этими перьями? В чем суть?
А потом его губы прошептали слова, взявшиеся словно ниоткуда.
— … что украл Назрат.
— Что ты сказал? — спросил Шпиндель. Он схватил свою жертву за шкирку и вздернул на ноги. — Что это ты там бормочешь?
— Ничего, — сказал Шалопуто.
— Ничего? — переспросил Шпиндель. — Я тебе дам «ничего». Тресни его, Шнур!
— Держи.
— Держу. Врежь ему.
Шнур ударил Шалопуто в живот, но заклятье сработало. Он ударил по стальным перьям,
Слышишь шум
И треск огня?
Все удары —
На тебя.
Никто не разобрал его шепота. Толпа была слишком занята своими криками. Один ребенок, сидевший на плечах отца, начал скандировать:
— Кровь! Кровь! Кровь! Кровь!
Тем временем Шлем схватил Шалопуто и крикнул Шпинделю:
— Они хотят крови! Дадим им кровь!
Шпиндель ухмыльнулся.
— С удовольствием, — сказал он и ударил Шалопуто. Однако в процессе движения рука изменила направление и вернулась к бившему — Шпиндель стукнул себя собственным кулаком.
Он вскрикнул от целого града обрушившихся на него ударов. Толпу это очень позабавило.
— Это ты сделал! — рявкнул Шлем, оттолкнув от себя Шалопуто. — Ах ты грязный колдунишка! — Он дважды попытался ударить Шалопуто, но оба раза пришлись на его собственную челюсть.
— Это получше всяких представлений! — засмеялся кто-то в толпе.
Троица, и даже раненый Шнур, были настолько разгневаны своим унижением, что начали наносить удар за ударом, каждый из которых возвращался обратно к ним. Толпа приветствовала их выпады и смеялась над каждым новым синяком. Они слишком увлеклись насилием и не заметили, как Шалопуто уполз прочь. Не заметили они и упавшую с неба длинную синюю ткань, развернувшуюся рядом с тылкрысом.
— Быстро, — сказал женский голос.
Он обернулся, и на секунду ему показалось, что в складках синей ткани мелькнуло лицо.
— Шевелись, — сказала женщина. — Хватайся.
Ему не пришлось повторять дважды. Сделав то, что просила женщина, он посмотрел на толпу. Шлем, наконец, стряхнул с себя силу чар Шалопуто и бросился к нему, отплевываясь кровью и скверно ругаясь.
— Я готов, — сказал Шалопуто женщине в синей одежде.
— Держись, — ответила она. — Поездочка будет еще та.
В эту секунду Шлем схватил Шалопуто за рубашку.
— Попался! — воскликнул он.
Синяя ткань начала плотно оборачиваться вокруг рук и запястий Шалопуто.
А потом он стал подниматься в воздух.
Шлем продержался первые три метра. Затем рубашка Шалопуто начала рваться, и с последним проклятием он выпустил свою добычу из рук и свалился на землю.
Шалопуто не стал оборачиваться. Он висел на ткани, развевавшейся, словно огромный синий парус. Снизу до него донесся шум толпы, возгласы удивления и недоумения. Но спустя недолгое время воздушный змей, за который он хватался, сменил направление, и люди, свет и шум постепенно исчезли. Теперь он слышал только свист ветра и женский голос, напевавший тихую, спокойную песню.