Абдоминально
Шрифт:
Пока мама лежала в Ростове, я зря времени не теряла. Стала углубляться в популярную медицину. Книгу Талии Мирон-Шац «От этого зависит ваша жизнь. Как правильно общаться с врачами и принимать верные решения о здоровье» я выбрала по обложке, потому что в моём лексиконе появилось словосочетание «дренажный мешок». После походов к маме в больницу впервые увидела четыре таких мешка в действии. Поразило меня не их присутствие, а то, что они многоразового использования. Слили жидкость, поставили снова… Я не медик, не знаю нюансов, но решила начать разбираться. В вопросах жизни и смерти важно критически мыслить, а в этой книге как раз собраны методы, помогающие сделать правильный выбор относительно своего здоровья.
«В
Эксперт в области принятия медицинских решений Талия Мирон-Шац исследует, чем руководствуются люди, когда делают выбор в разных сферах – от питания до лекарств, от беременности до решения лечь на операцию. Она рассказывает, как оптимизировать модель взаимодействия «врач – пациент» на примере американской системы здравоохранения. В России всё устроено иначе, но взаимоотношения между людьми везде более-менее одинаковые.
«В отношениях «врач – пациент» есть две стороны. Первая сторона – пациент уязвим, так как, возможно, испытывает боль и не знает, какой вердикт вынесет врач. Другая сторона «врач» – тоже уязвима: врачи страшно перегружены работой, часто чувствуют одиночество, боятся совершить ошибку и оказаться на скамье подсудимых. Какая странная закономерность: первая сторона может подать в суд на вторую, а вторая – разрезать на куски первую. Обе стороны хотят, чтобы к ним относились по-человечески».
Как мне кажется, в нашей стране тоже процветает патерналистская модель поведения. Она подразумевает доминирующую роль врачей в процессе принятия решений о проведении обследований, постановке диагноза и определении курса лечения. Пациенты чаще полностью полагаются на квалификацию своего врача, но не стоит забывать, что всегда есть альтернатива.
«Многие пациенты – возможно, даже большинство – выходят из кабинета врача в замешательстве. Система здравоохранения призвана помочь нам, но из-за высокой загруженности врачи не всегда могут предоставить необходимую информацию, а уж тем более убедиться, что мы понимаем ее и используем в процессе принятия решений».
Всё так. Часы, проведённые в ожидании вердикта врача, не всегда оправданы. За месяц маминого лечения я только и слышу обтекаемые прогнозы. План напрочь отсутствует. Я пытаюсь применять на практике методы, описанные в книге, но даже постановка диагноза надолго затягивается. В подвешенном состоянии сложно не то, что критически мыслить, а вообще мыслить. В такие моменты важно отключить эмоции, не делать поспешных выводов и, конечно же, принимать решения, какими сложными они бы ни казались.
В третьей главе «Что это вообще за врач?» я обнаружила опечатку в подзаголовке «Лечение начинается с ваших взаимоотношений с врЕчом». «Вреч» от слова «врёт»? Не хочу вешать ярлыки, лишь делюсь наблюдением. Хочу, чтобы пациентам больниц уделялось должное внимание и оперативнее назначалось соответствующее лечение.
15 июня, четверг
Мама вчера сразу после выписки пошла к хирургу (тоже с буквой «е» в корне) в поликлинику, которая находится на первом этаже её дома, чтобы продлить больничный и попросить направление на лечение в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П. А. Герцена или в Московском
– Помнишь, ты в мае сказала, что не приедешь ко мне летом? – спросила я у мамы и подумала, что зря это ляпнула. Лучше б она была здорова и ходила на работу. Повод для поездки ужаснейший.
– Помню, – посмеялась она. – Вот жди теперь.
Мама без раздумий согласилась на лечение в Москве. Мало того что ждать направление на биопсию в Ростове тоже пришлось бы девять дней, так ещё и в новочеркасский онкодиспансер фиг попадёшь. Мамина коллега дала контакты знакомого онколога, чтобы она связалась и сходила на приём, пока не уехала. Он сказал, что ничего нового не озвучит и что опухоль неоперабельна. Я психанула и купила маме билет в Москву. Не хочу больше иметь дело с местными незнайками.
– Ма, почему так долго ждать направление от хирурга? – спросила я, мысленно ругая «вреча» за то, что мы опять теряем время. – Можно как-то попросить побыстрее?
– Он сказал, что у них врачебная комиссия проходит один раз в неделю и что чудом выбил для меня это направление. Предлагал лечиться в Ростове, мол, зачем так далеко ехать…
– Даже если один раз в неделю эта комиссия, то ждать пришлось бы точно не девять дней!
– Значит, так надо. Всё идёт своим чередом.
Уж очень медленно идёт. Задалбливать маму своим недовольством бюрократической системой я не стала, лишь попросила заботиться о себе, соблюдать диету и побольше отдыхать, чтобы остались силы приехать в Москву. Я предлагала Никите сопроводить маму и пожить у меня пару дней, но у него начались выпускные экзамены. Хотела выкупить маме всё купе, чтобы она лежала в тишине, но она отказалась и решила поехать в плацкарте со словами: «Я же не инвалид. Не переживай, возьму с собой аптечку».
Теперь я звоню маме трижды в день, как раньше звонила бабушке, когда она ещё не потеряла память. Мы перестали регулярно с ней общаться весной 2022 года. Наверное, она больше никогда меня не узнает, как и не узнает, что её дочь тяжело больна.
17 июня, суббота
На протяжении семи лет, пока жила вдали от дома, я морально готовилась к смерти бабушки и Тишки, потому что все мы невечные, а их возраст уже стремится к обратному отсчёту. Сложно представить, что однажды это случится, но ещё сложнее, что смерть может раньше постучаться в мамину дверь. Эта мысль застала меня врасплох. Я не была к ней готова. Да и как можно подготовиться? Я думаю и думаю о смерти с середины мая нон-стоп, и это невыносимо. Смерть просачивается в мои сны, заставляя просыпаться в поту, проверять телефон и смотреть, когда мама последний раз была онлайн. Я иногда перестаю дышать, чтобы представить, каково это – умереть. Зачемзачемзачемзачем?
Уставилась в экран. И всё.
И всё. И васпщжлиролвкщжровзрладпибывбж…
Вдох.
Я могу дышать. Мама, тоже, пожалуйста, дыши.
Выдох.
Пусть поездка в Москву не станет твоим последним путешествием.
18 июня, воскресенье
Графический роман Батиста Болье и Доминика Мерму «Неотложка» я прочитала ночью за несколько часов и ещё столько же не могла остановить слёзы. Могу рыдать над фильмом или сериалом, но над нарисованной на бумаге историей – первый раз. Я всячески избегала медицинских тем, а после «Скоропостижки» Ольги Фатеевой, книги глазами судмедэксперта, уже ничего не страшно. Вот только до установления скоропостижной смерти люди сталкиваются с неотложной медицинской помощью.