Абдоминально
Шрифт:
Ближе к вечеру мы вышли все вместе погулять по району. Зашли в магазин за продуктами и сели на скамейке возле крошечного пруда. Мама и Маргарита Анатольевна болтали о работе. По совпадению они трудятся в системе Росреестра. Максим смотрел, как Оливер наблюдает за утками, а я фотографировала происходящее, чтобы запомнить первый день нашего приключения.
26 июня, понедельник
Подъём в шесть утра. Максим остался работать на удалёнке, хоть и Мэр Москвы устроил жителям выходной из-за военного мятежа в Ростове-на-Дону. Маргарита Анатольевна отпросилась, и мы с ней, мамой
На облагороженной территории размещено несколько корпусов, стоит памятник учёному, вокруг много цветов, на фоне которых выделяются высокие красные розы. Из общей картины выбивается ещё и церквушка, к которой подходят люди, чтобы помолиться и отвлечься от мыслей о болезни. Чаще это женщины в пёстрых платках, под которыми они прячут полысевшую голову. Я представила маму на их месте и вздрогнула.
Мы зашли в приёмное отделение и обратились в регистратуру с направлением из новочеркасской поликлиники. Нам сказали идти в кабинет к девушке, которая заведёт маме медкарту. Девушка, изучив направление, сказала, что мы не записаны на приём, и направила к заведующему, чтобы он назначил нам врача, заранее предупредив, что тот сейчас на конференции, и добавила, что не знает, когда он вернётся. В очереди к заведующему мы оказались вторые и прождали часа полтора, чтобы он черканул на мамином направлении номер нужного нам кабинета. Пока мама с Маргаритой Анатольевной хихикали, я изучала других пациентов и бумажные буклеты для онкобольных, выписывая в заметки названия сайтов и фондов помощи.
Мы вернулись к девушке для оформления медкарты, а потом сели возле второго кабинета, на двери которого вывешен список с фамилиями людей, записанных сегодня на приём. Всё забито с восьми утра до половины третьего дня. Каждому пациенту на общение с врачом выделено по двадцать восемь минут. Заведующий сказал нам ждать, пока не появится окошко. Мы просидели с половины одиннадцатого почти до часа. Я была готова ждать хоть до конца рабочего дня, потому что уйти ни с чем мы не могли. Моя мама, как Бран Старк из «Игры престолов», не для того проделала этот путь и ждала направления девять дней.
График приёма сдвинулся, медсестра вызывала всех из списка, иногда пропихивая кого-то стороннего, как нас. Чтобы скоротать время ожидания, я читала отзывы (в основном положительные) о работе онколога, который будет нас консультировать. Настроила маму, что он хороший парень, всем помогает и обязательно её вылечит.
Поскольку у меня мало опыта общения с врачами, мы решили, что с мамой в кабинет пойдёт Маргарита Анатольевна, а я подожду их в коридоре. Дала Маргарите Анатольевне свой айфон, чтобы она записала беседу, а я потом могла послушать. Медсестра вызвала маму в 12:43. Я считала минуты на фитнес-браслете и крутила в голове «двенадцать сорок три». Мама родилась в декабре – это двенадцатый месяц. Восемь лет назад ей было сорок три года, а мне – двадцать два. Два плюс два равняется четырём… А это о чём?
Полчаса я так и просидела без телефона, в ожидании вердикта и глядя на людей, изнурённых бесконечной сдачей анализов и прохождением курсов химиотерапии. Все худые с похожими лицами. У большинства сухая или облезшая кожа на руках, острые скулы, тёмные круги под глазами и блестящие парики. Пока я сидела в онкологическом эпицентре, у меня с нарастающей силой разболелся живот. Я заметила напротив мужчину с выведенной кишкой, как у дяди Юры, бабушкиного друга. Узнала колостому по выделяющемуся под рубашкой бугру внизу живота. Недавно я читала про эту операцию, когда,
– Ваше имя? – спросил у мамы врач за дверью.
– Черных Елена Михайловна.
– А вы по записи?
– Мы из Ростова, – ответила Маргарита Анатольевна, наверное, имея в виду, что мы не от местного врача сюда попали.
– Да хоть из Колымы. Как вы оказались в кабинете?
– Через заведующего, – ответила мама. Я бы вспылила и сказала, что через дверь, блин!
– С чем пришли? – спросил врач.
– У меня была операция…
– А кто вас сюда направил? – перебил он.
– Ростовские врачи не смогли сделать биопсию поджелудочной, сказали, что нет нужного оборудования, – помогла Маргарита Анатольевна.
– В городе-миллионнике нет аппаратуры?
– КТ показала, что опухоль неоперабельная, – мама стала говорить всё, что знает о своей болезни. Я бы тоже растерялась.
– Они вас постоянно сюда будут присылать? На каждую манипуляцию мы требуем направление по пятьдесят седьмой форме 12 , – сказал врач. – Я не шучу. Не то, что я вредный. Мне вообще всё равно, хоть все бесплатно лечитесь. У меня зарплата одинаковая. Сейчас мужчина вышел с платной консультации, но это на мой доход никак не влияет. Такой порядок.
12
Речь идёт о медицинской форме 057/У-04, утверждённой приказом Минздравсоцразвития России.
– Вы нас тоже поймите, нам некуда больше стучаться, – сказала Маргарита Анатольевна.
Если бы я пошла с ними, давно бы уже нагрубила. Наверное, поэтому они меня и не взяли.
– Сейчас решим. Давайте ваши документы.
Мама вручила ему выписки из обеих больниц, где лежала. Сказала, что у неё изначально была непроходимость кишечника, потому что новообразование давило на желудок, и ей в Новочеркасске сделали операцию по наложению обходного анастомоза.
– А почему в рекомендациях написано «провести биопсию печени»? – спросил врач.
– Ошиблись, исправлять уже не стали, сказали, что все и так поймут, – ответила мама.
– Опухоль нерезектабельна, оперировать вас нельзя, – после недолгой паузы сказал врач то, что мы слышали уже десяток раз. – Даже после получения результата биопсии вам только химиотерапию назначат.
– Независимо от того, злая она или добрая? – спросила мама. Врач угукнул.
Я столько всего читала о раке поджелудочной и знаю, что доброкачественные опухоли встречаются крайне редко, а неоперабельной она считается на терминальных стадиях развития. Мама вспомнила про лечение ультразвуковой HIFU-терапией в институте Герцена, но по ошибке назвала её лазерной.
– Тогда почему вы здесь, а не там? – спросил врач. Было бы всё так просто.
– Там принимают со всеми анализами и результатами биопсии, – ответила мама.
– Есть лучевая терапия, но ваша опухоль таким методом не убирается. Только химиотерапия. Повезёт, если это лимфома, – сказал врач. Наименьшее зло из возможных. Повезёт так повезёт! – Жалобы есть?
– Рвота из-за непроходимости периодически, – ответила мама. Мне она говорила, что всё нормально…
– А рвота чем?
– Едой. Ещё слабость из-за этого. Давление падает.