Абдул Аль-Хазред, скиталец пустошей Багдада
Шрифт:
И точкой мерно в море тая
В закатном скрылся он цветке.
Я возлюбил просторов шири,
Не зная есть ли они в мире.
Быть может только лишь во сне
Я те края родные видел…
Но все равно надежда мне
Сомнений будет всех милее,
Я верю… Я преодолею…
Дойти когда – нибудь сумею…
До тех прекрасных райских мест.
Сменю свою былую веру
И поцелую святый крест.
***
Заветный
Рисуя красками фантазий:
Цветы, поляну, небеса,
Лазурь из многочисленных сияний;
Я с головою уходил
И погружался в те мечты,
Которые благословил
Мой Ангел с самой высоты.
Эдема солнце нежно грело.
Ко мне вновь возвращались силы,
Они вливались в мое тело,
Как будто из другого мира были;
Поэтому я смог тогда
Шесть долгих лет прожить в гробу,
Их в заточении проведя.
Но на судьбу я не ропщу.
Ведь стал умнее и сильнее,
Преодолев лишения, – пусть
Такая жизнь дана мне свыше,
Я выношу и страх и грусть
Пока дыхание мое дышит.
Являлись грезы, как услада
Вдали от дома, от Багдада,
Под деревом ночуя, иль скалой,
Когда я видел сон ночной,
Цветы себе в уме писал,
Поляны кистью выводил,
И даже скромную деталь
Я четко в мысли привносил.
Рисуя ясно силуэты
До совершенства доводя
Живые светлые портреты,
Того, иного бытия.
Хотелось очень, чтоб приснился
Заветный мир, где грусти нет,
Как и однажды он явился
В спутанный ночи момент…
И зачастую все же мнимо
Я ощущал тепло и свет,
Слепящие невыносимо,
Мои мечты – куда то плыли.
Но жизнь – один сплошной обман.
Из грязи сложенный и пыли,
Ты знаешь это верно сам?
Сердца свои зачем же ранить
В дороге, что во тьму ведет?
Не лучше ли добро оставить,
Освободившись от невзгод?
Уйти от прочего дурного,
Не покориться суете.
И жить уединенно, скромно,
В иной, чем общество среде?
Я был мальчишкой, романтично
Мечтал о многом и вздыхал…
Переживал, но знал отлично
По жизни, что дрянной нахал.
Прошло с тех пор лет пять, быть может,
И я вознесся до небес.
Теперь нас в мире было трое:
Багдадский вор, Шакал и Бес.
Я был мальчишкой тем когда – то,
Я был ребенком! Что за годы!
Пока не скрылся безвозвратно
За зла запретные высоты.
О, молодость, куда ты унеслась?!
Куда ушла в потоке лет?!
Зачем
Отвергнув радостный рассвет?!
Я не смогу назад вернуться,
Исправить всю судьбу свою.
Унять порочащие чувства,
Мне подложившие свинью;
Теперь, возможно глядя прямо
В бездонный тартар вековой,
Постигнуть огненной геенны пламя…
И вспоминать те дни,
Когда был молодой.
***
"Много праведных мужей
Обман ковров соткали.
Но однородна грань путей:
Придет смерть и за вами.
Воздай мольбу, прими намаз,
Очистись, как другие;
Омойся, грешный, от проказ…
Смейтесь же, святые!"
Абдул, как горестный старик,
Укрывшийся от света,
В тенях букашек слушал крик,
Дух разбудивших лета.,
Он там осмысливал судьбу,
Перебирая четки дней.
Но не желал воздавать мольбу
И мысль отверг о ней…
Там Сирия уже была,
Персидский край земель, -
Далее пустыня шла, -
Арабский мир за ней.
Багдадский вор ждал одного:
Увидеть ясную обитель.
Он верил, что придет его
Немого Ангела хранитель.
В тени укрывшийся от жара
Абдул пытался в сон уйти,
Однако, время все бежало,
А вор не мог свой сад найти.
***
Устал ходить я, если честно,
Слоняться жалким существом
И не иметь родного места.
О, где же ты, мой отчий дом?
Когда увидимся с тобой?
Приди ко мне, не оставляй
Всех увещаний на потом…
Прошу , хотя бы знак подай,
Что не потеряна душа
И не забыт тобою я…
Судьба моя тебе нужна,
Как свет зори сиянию дня;
Поклявшийся мне дать спасенье ,
По – прежнему все так – я раб,
Творю одно твое веление,
Хоть телом и душой ослаб!
Но умереть я не могу…
Устал, но сон наверное
Не хочет быть в моем саду…
Лишаюсь слуха, зрения…
В тумане я блуждаю,
Там мертвых видя часто,
Как только засыпаю.
На мир свой обветшалый,
Больной чумой заразной,
Бегу, от всех отсталый,
Хоть знаю – то напрасно…
Мне видятся одни гробы:
Когтистая дрянная кисть
Через туманные клубы
Стремится крышку сбить.
А в месте странном, не святом,
Засилье туч. Как быть?..
Ушли покой и дух святой,
Что здесь когда – то жили.