Абхазские сказки и легенды
Шрифт:
Табунщик подъехал к коновязи, привязал лошадь, быстро подошел к дому князя и постучал в окно. Жена князя отворила дверь и впустила табунщика.
— Ах ты, рожденная от собаки! Почему так долго не открывала? Разве не знала, что я должен прийти? Почему сразу не открыла двери? — сказал табунщик и трижды камчой стегнул жену князя. А та — ни слова. Напротив, вся светится радостью. — Быстрее накорми меня и дай дело сделать: мне некогда! — крикнул табунщик жене князя.
Жена князя поставила на стол все лучшее, что у нее было, накормила любовника, сделали они свое дело, и табунщик быстро вышел из дома, подошел к коновязи, отвязал лошадь, сел
А Хан-Заубид ничего этого не знает, сидит в кунацкой и рассказывает друзьям забавные небылицы.
Аталык-печальный все видел: и то, что делала княгиня, и то, что делала его собственная жена, но стерпел, ничего не сказал, решив ничего не предпринимать, пока утром не посоветуется с князем.
Аталык-печальный пошел в сарай, расстелил бурку и лег спать. Сказать, что он заснул, — значит сказать неправду: не мог он заснуть, увидев столько неожиданного за одну только ночь! Пусть наши враги так спят, как спал в ту ночь Аталык-печальный!
Аталык-печальный еле дождался утра и пошел к князю.
— Салам алейкум, Хан-Заубид! — приветствовал Аталык-печальный князя.
— Алейкум салам! — ответил князь и спросил: — Почему так скоро вернулся, Аталык?
Князь еще не умывался.
— Умывайся. Потом расскажу, — сказал Аталык-печальный.
— Дай умыться, — сказал князь жене.
Жена князя принесла тазик и кумган [60] , дала мужу умыться. Подала она полотенце, но Хан-Заубиду показалось, что оно сырое.
60
Кумган — сосуд для умывания.
— Почему не высушила полотенце? — сказал князь и бросил его княгине в лицо.
— Ой, убил меня, несчастную! — закричала княгиня.
— Князь, подними кофту и посмотри на спину жены. Увидишь, сколько на ней красных рубцов. Ты бросил ей в лицо полотенце, а она плачет, будто ее плетью избили. А когда на самом деле плетью полосовали, она, между прочим, не плакала, а радовалась, — сказал Аталык-печальный.
Хан-Заубид обнажил спину своей жены и увидел рубцы от камчи табунщика. Княгиня сразу перестала плакать, вся задрожала и выбежала из комнаты.
— Садись, Хан-Заубид, я тебе расскажу, почему я вернулся и что затем случилось, — сказал Аталык-печальный.
И Аталык-печальный рассказал князю все, и почему он вернулся, и что он увидел ночью.
Хан-Заубиду стало очень больно и горько. Он долго сидел молча, опустив голову и тяжело вздыхая.
— Ну, что будем делать, Хан-Заубид? Почему молчишь? — спросил Аталык-печальный.
— Что мне говорить? — сказал князь.
— Теперь ты знаешь, что делают наши жены. Хочу с тобой посоветоваться, как нам быть, — сказал Аталык-печальный.
— Не станем пока ничего говорить нашим женам. Оседлай коня, поезжай к нарту Сосруко [61] и расскажи ему все. Скажи, что я послал тебя к нему. Он больше нас видел, больше нас слышал. Мы сами не сможем судить наших жен: у нас с тобой на это ума не хватит. Поступим с ними так, как скажет Сосруко, — сказал Хан-Заубид.
— Хорошо, я поеду к Сосруко и расскажу ему все, — сказал Аталык-печальный.
Аталык-печальный приехал
Сосруко пригласил гостя в кунацкую и позвал жену.
61
В других преданиях — нарт Сасрыква (прим. ред.).
— У нас гость. Быстро подай обед. Наш гость очень устал и проголодался, — сказал Сосруко жене.
— Честное слово, Сосруко, не хочу я ни пить, ни есть. Приехал к тебе по очень срочному делу, — сказал Аталык-печальный.
— Раз ты так спешишь, рассказывай о своем деле, — сказал Сосруко.
Аталык-печальный рассказал Сосруко все от начала до конца.
Пока Аталык-печальный рассказывал, подали обед. Собеседники поели, попили.
Сосруко внимательно выслушал гостя, покачал головой и спросил:
— Аталык-печальный, кто прислал тебя ко мне за советом?
— Хан-Заубид, — сказал Аталык-печальный. — Надеемся, Сосруко, что ты посоветуешь, что нам делать с нашими женами. Как с ними поступить, знает только Аллах, а после него — ты. У нас с Хан-Заубидом одна боль, — сказал Аталык-печальный.
— Понял я, Аталык-печальный, вашу с князем боль. Это очень печальное дело. Ты приехал ко мне за советом, а я расскажу тебе, что случилось со мной, — сказал Сосруко.
— Я слушаю, Сосруко, рассказывай, — сказал Аталык-печальный.
— Так вот, Аталык-печальный, — начал Сосруко, — я целый месяц не появлялся дома. Были у меня три кунацкие. Одна стояла на Гуме, другая — на Инджиг-Чикуне [62] , а третья — на Инджиг-Ду. Обедал я в одной кунацкой, а ужинал в другой. Позавтракаю и отправляюсь в путь. Пока доеду до следующей кунацкой, там уже все готово — и обед на столе, и молитвенный коврик расстелен. Пообедаю и пока доеду до третьей — там тоже все готово. Так я прожил целый месяц. Я не знал, кто готовил пищу и расстилал коврик для молитвы. Чтобы узнать, кто все это готовит, я однажды приехал в кунацкую раньше обычного. Приехал и вижу: какой-то молодой парень, засучив рукава, готовит обед. Он меня не видел. Я вошел в Кайдух [63] .
62
Инджиг-Чикун — абазинское название р. Малый Зеленчуг.
63
Кайдух — крепость на правом берегу р. Малый Зеленчуг. Крепость эта связывается с нартским эпосом. По преданиям, в этом доме-крепости жила нартская красавица Кайдух, от рук которой исходил свет, освещавший полотняный мост, по которому ее муж перегонял угнанные из чужих земель табуны лошадей (ср. с адыг. Адиюх).
Теперь парень увидел меня, и мы поздоровались. Он посадил меня в почетный угол и сказал:
— Как жаль, Сосруко, что я не успел приготовить обед. Ты приехал раньше времени. Лучше б мне умереть, чем так встретить тебя.
— Ничего, ничего, мальчик мой! И так тоже бывает. Не печалься из-за этого. Ты и так целый месяц работал на меня, — сказал я и пожал ему руку. Парень быстро принес тазик и кумган, дал мне умыться. Собрал на стол. Мы пообедали вместе. Парень убрал посуду, перемыл ее и аккуратно поставил на полку. Затем вернулся и сел слева от меня.