Абортарий

Гамоцкий Андрей

***

Старые, вдолбанные с детства привычки. Мне сейчас тяжело писать, руки подрагивают. Пять минут назад я колотил размякшую тушу. Прости меня, пожалуйста.

Это все та же гадкая потребность держать тело в тонусе, а рельеф мышц подчеркнутым и напряженным. Ясное дело, ради женского внимания. Чтобы им приятно было смотреть и трогать. Чтобы увиливал вокруг них не гориллообразный примат, а подтянутый и обаятельный паренек.

Да, вот еще одна моя привычка. Сугубо профессиональная.

Я не могу не мастурбировать. Вообще. Никак. Потому что я – Андрей IV Мозолистый.

Я делаю это через каждый час. Я даже определил специальный сосуд, куда собираю сперму. Это аквариум с раками.

Морозильная камера имеет несколько дополнительных отсеков. Комнатушек для интима, назовем их так. В маленькой, как грузовой лифт, конуре с температурой –10 я складирую испражнения. Выйти из гипермаркета с наступлением темноты страшновато – волки не дремлют. А дотерпеть до утра не всегда получается. Вот я и оборудовал помещение для нужд. Это очень практично, поскольку, когда я вновь открываю ее, предыдущая порция становится оледенелым брикетом.

И теперь их можно складировать даже наподобие старинных русских изб. Вот уж забава.

Хотя на самом деле это поддержка санитарии и борьба с неприятным запахом.

Чуть хуже обстоят дела с мочой. При здешних условиях оголять снасть не особо приятно. Легкое и примитивное решение – это мойка. Старинный мужской метод. Усложненная схема – сходить в ведро.

Ведро, поставленное в морозильный санузел, покрывается сверху плотной желтоватой коркой. Когда уровень поднимается, приходится мочиться на эту корку, отчего брызги летят во все стороны. Немного не гигиенично, но не беда.

Впрочем, здесь многое – не беда.

***

Еще на заре своей производительной карьеры я тяжело свыкался с мыслью, что все мои возможные половые партнерши – сестры. А если не сестры, то родные тетки.

Дружная сплоченная семья. Где все мы регулярно друг друга сношаем.

Не нужно вдаваться в глубокую аналитику и быть семи пядей во лбу, чтобы понимать сложившуюся ситуацию в Киеве. Настоящими незнакомцами в плане генов теперешние жители не являются. И, похоже, что подобное инцестирующее коловращение закончится не скоро.

Да уж, отец был прав – веселого мало.

***

Сегодня рождения мальчика – что-то наподобие чуда. Даже похлеще, чем электричество и пища в развалинах гипермаркета. Самки с мужским плодом ни с того ни с сего абортируют, за считанные минуты истекают кровью и превращаются в удобрение для почвы.

Это касается, разумеется, и самого плода.

Девочки же продолжают рождаться себе, хоть бы хны. Типичное женское нахальство.

***

Утром я видел змею. Она грелась на солнце у восемнадцатой кассы. В куче мусора и битого кирпича. Скрученный черный клубок, на потресканной резине конвейерной ленты.

Как это обычно бывает, я не замечал ее до

тех пор, пока она не пробудилась и резво шмыгнула в заросли к тележкам.

Природа гораздо ближе, чем кажется.

***

И вот теперь одна мысль не дает мне покоя.

Выходит, что член современно самца человека является чем-то наподобие змеи эфы. Кусая, эта змея вызывает обильное кровотечение, что зачастую приводит к летальному исходу. Чем не аналогия с современным актом оплодотворения.

***

А гипермаркет действительно огромен. Нужно около часа, чтобы обойти его. Благо, находится он у черта на рогах, среди какой-то забытой миром степи. Хотя и прилегает к автостраде, по которой иногда проезжают электрокары. Нужно быть предельно осторожным, чтобы меня не засекли.

Несколько раз я осуществлял ранние вылазки. Рядом начинается лес, где протекает река. Кстати, именно в той реке я полтора месяца назад почти решил утопиться. Глупая блажь. А утопил в итоге додж.

Взяв из рыбацкого отдела резиновые сапоги по пояс, я выковырял из прибрежного ила раков. Правда, все никак не решусь их сварить. Откладываю на потом. Может быть даже потому, что плиты все равно нет, а разжигать костер я просто не умею.

Так и копошатся они в своей ванной. Хоть что-то живое рядом.

***

Раз начал о раках, следует рассказать подробней о своей наследственной привычке. И одновременно о своем главном предназначении.

Мир, откуда я сбежал, требовал от меня продуктивности. Я был никем иным, как бычком-осеменителем. Думаю, кому-то из вас это знакомо.

Но самой ущербной и неполноценной версией осеменителя. Загвоздка в том, что мне было запрещено совокупляться. Моей основной и единственной работой было наполнение пробирок спермой.

Сперма – это протеиновый коктейль с плавающими драгоценными головастиками. То, что нужно внедрять в самку, чтобы появилось потомство.

Каждый божий день я был вынужден цедить в контейнеры для спермы. В доме, где я жил, они были разбросаны повсюду. А когда выходил на улицу, они висели на ремне, как патронные гильзы.

Я до сих пор не могу избавиться от привычки мастурбировать. Кое-как наученный порядку, не могу позволить себе разбрызгивать стены морозильной камеры. И тут мне пригодились раки.

В качестве корма раки получают драгоценный коктейль из головастиков. Отлично устроились ребятки.

***

Баночки с живородящей жидкостью я передавал сотрудницам Дома Матери. В Доме тетки-лаборанты в белых халатиках и чепчиках, скрывающих неделями немытые волосы, колдовали над моим семенем. Наверно, до сих пор колдуют.

Из 250 миллионов клеток отбирали где-то миллиона два-три, остальное – в мусор. Те три расфасовывали по пробиркам, разделяя по четыре сперматозоида в каждую.