Абсолютное оружие

Нестеренко Юрий Леонидович

[(*) В американской армии подразделения, маршрутные точки и т.п. часто обозначают буквами латинского алфавита, а каждой букве, в свою очередь, соответствует специальное слово, которое на нее начинается: A – Alfa, B – Bravo, C – Charlie и т.д.]

Несмотря на усталость, солдаты справились с поставленной задачей довольно быстро. По периметру поляны были воткнуты легкие стержни, на каждый из которых надевались четыре кольца – два с маломощными лазерами примерно того же типа, что и в лазерных указках, и два с фотоэлементами, предназначенными для приема лучей соседних лазеров. Кольца можно было сдвигать по высоте и поворачивать, что позволяло создать лазерную ограду любой формы. Конечно, такая

ограда не могла полностью заменить живых часовых – уже хотя бы из-за возможности проползти под высоким лучом или перепрыгнуть низкий – но заметно облегчала их задачу. Стена из трупов представляла собой и вовсе символическую преграду – тел хватило лишь на то, чтобы уложить их в три ряда, их смог бы перепрыгнуть и ребенок – но шанс, что противник в темноте споткнется об это препятствие, все-таки был. Джонс это понимал, и все же старался не смотреть на это жуткое фортификационное сооружение.

Его, впрочем, никто и не заставлял. Полковник пригласил ученых в свою палатку (Хоренстиин уже предложил Квинсли свою помощь, но тот ответил, что полностью в порядке), зажег фонарь, подвешенный к вертикальному стержню (материя палатки была светонепроницаемой), и попросил спасенного археолога продемонстрировать находки.

Связки табличек с оттиснутыми на них майянским письменами, похожими на странные рисунки, Брэддока, конечно, не слишком заинтересовали, а вот пять предметов он осмотрел со всею тщательностью, не снимая при этом перчаток. Первым делом он замерил их радиационный фон – тот оказался в норме, затем поводил вокруг портативным газоанализатором. Особенно старательно он проделал это с черной пирамидой, и даже попробовал отвинтить ее цилиндрическую часть, или "ручку", как он ее назвал. Никаких результатов, однако, это не дало.

– Док, я имею полномочия принять у вас эти вещи на хранение, – объявил он Квинсли.

– Не стоит труда, полковник. Я хранил их эти два месяца и могу потаскать этот рюкзак еще немного, – натянуто улыбнулся тот, явно не вдохновленный мыслью отдать ценные научные находки какому-то военному.

– Не беспокойтесь, они будут запакованы в прочные герметичные пакеты, даже светонепроницаемые, и с ними ничего не случится.

– Говорю вам, в этом нет нужды.

– Простите, док, но у меня приказ.

– Хорошо, хорошо, вы выполните свой приказ, но только после того, как мы выйдем из храма. Видите ли, у меня сильное подозрение, что все эти предметы, или некоторые из них, играют роль, ну, некоего ключа, без которого мы, к примеру, просто не попадем в святилище.

– Доктор Джонс? – Брэддок перевел взгляд на второго археолога.

– Думаю, Маркус прав.

– Хм… ну ладно. Раз, действительно, за два месяца ничего с ними не случилось… не говоря уже о предыдущих столетиях… Значит, говорите, ключ? Ну, эта пирамидка – может, и ключ, тем более что, вы говорите, она так и называется – "то, что открывает". Но остальные… – он вновь поочередно взял их в руки и посмотрел, поворачивая на свету, – мне довольно трудно представить себе замОк, который отпирается подобной статуэткой, каким концом ее ни вставляй. Разве что этот камень – он, действительно, огранен снизу, если, конечно, считать, что это низ…

– Как вы сказали? – вдруг заинтересовался Квинсли. – Камень?

– Ну да, – пожал плечами полковник. – А что, по-вашему, горный хрусталь – не камень? Я, конечно, не геолог, но уж если даже алмаз – камень, то это и подавно.

– Камень… – Квинсли, казалось, его не слушал, бормоча про себя. – Что, если и в самом деле…

– Если этот кристалл символизирует просто камень, и ничего больше? – радостно подхватил идею Джонс. – Действительно, раз у майя не было абстрактной скульптуры, то, что имеет форму камня, скорее всего, и

означает камень. А такой материал выбран, чтобы важный предмет не перепутали с простым булыжником.

– Но почему камень говорит? – вновь проникся скепсисом Квинсли.

– Пока не знаю, – торопливо качнул головой Джонс, явно испытывавший прилив энтузиазма. – Итак, что мы имеем: камень – улитка – ягуар – человек. По-моему, это некая последовательность. Обозначающая, скажем, процесс эволюции материи.

– Стив, древние майя не слышали об эволюционной теории, – напомнил Квинсли. – То есть, конечно, они считали, что человек создан позже камней, но…

– Да, да, на четвертый раз, из желтого и белого маиса, – нетерпеливо перебил Джонс. – Уж мне можешь не рассказывать. Кстати, обрати внимание – боги создали человека с четвертой попытки, и у нас четыре предмета, последний из них – человек…

– По-моему, это притянуто за уши.

– Возможно, дело не в самих фигурках, а в материалах, из которых они изготовлены, – вмешался вдруг в ученый спор Брэддок. – Горный хрусталь – нефрит – серебро – золото. Каждый следующий ценнее предыдущего, это тоже последовательность.

Квинсли взглянул на полковника снисходительно, как обычно профессионалы и глядят на дилетантов, но Джонс на несколько секунд задумался над этой идеей, прежде чем ответил:

– Сами изображения наверняка имеют значение. Посмотрите, как тщательно изготовлены фигурки. В них явно есть какой-то смысл.

– В таком случае, как звучат эти слова по-майянски? – хотя полковник никогда не интересовался археологией, с основами шифровального дела он был знаком, и почувствовал, что задача начинает его увлекать.

– Я уже думал об этом, – покачал головой Квинсли. – У слова "человек" в юкатеке несколько синонимов. Основные – "уиник", "шиб" и "маак", ну и их вариации…

– "Шиб", говорите? А это их якобы оружие – "властелин Шибальбы"?

– Естественно, об этом я подумал в первую очередь, – поморщился Квинсли, недовольный, что его перебили. – Но улитка – "хт'от", ягуар – "балам" или "чакмоль", ну, тут тоже есть разные варианты произношения… Допустим, "шиб" и "балам" – это "шибаль"… но дальше ничего осмысленного не получается. Правда, до сего дня я не знал, что значит четвертый предмет. Если это действительно камень, то получаем "тунич" или "чьиник"… но это опять же ничего не дает. "Властелин" в тексте – "ахау", у этого слова есть еще синонимы – "юум", "кучкаб", "хмектан" и их вариации, но все равно, с нашими словами это не пересекается.

– "Камень" может быть еще "буктун", – напомнил Джонс.

– Да, верно. Ну и что?

Повисло молчание. Теперь фигурками завладел Джонс, давно их не видевший и словно открывавший заново. Он-то и обнаружил то, чего не мог заметить так и не снявший перчатки полковник.

– Потрогай, Маркус – на этой раковине есть шероховатости, – Джонс протянул другу нефритовую улитку.

– И что?

– А то, что другие фигурки гладкие.

– Нефрит – более мягкий материал, вот и… Впрочем, возможно, ты и прав – эти пятнышки, различимые лишь на ощупь, появились не случайно…

– Пятнышки? Крапчатая улитка – вот что это такое! "Уль"!

– Ну, допустим, "уль", – согласился Квинсли без особого энтузиазма. – Что это нам дает? "Шибаль", "уль" и "тунич-чьиник-буктун"…

– Вот чего я не могу понять, – снова встрял полковник, теперь рассматривавший золотую статуэтку, – так это почему эти древние так любили ваять всяких уродцев. Раньше я думал, что просто от неумения. Но доктор Джонс прав, эту штуку делали весьма тщательно, вон, каждый пальчик на ногах видно… Ну и зачем, спрашивается, они тогда сделали ему голову размером чуть ли не с туловище? Они что, не видели, какая у людей бывает голова?