Abyssus abyssum invocat

Петров Артем Дмитриевич

Таких историй великое множество. Каждый визит сюда был пыткой для любого уважающего себя Вентури. Единственное утешение, что присутствие чужаков неприятно и для Орсини...

Это выражалось во всем. Жана Старшего поприветствовали за воротами лишь два мрачных рыцаря в позолоченных латах. А после заставили снять грязные сапоги и переобуться в монашеские сандалии.

Стискивая зубы, проклиная чистоплюйство Орсини и желание унизить заклятого врага, принц повиновался. Его упрямство сейчас ни к чему не приведет, ситуация слишком щекотливая.

К столу

не пригласили, да и не хотелось. Лучше сразу со всем покончить. И желание Жана Старшего выполнили, указав в сторону подвала.

Подземелье, вопреки ожиданиям, было грязным и обшарпанным. Спертая сырость въедалась в простуженные много лет назад легкие принца. Капли с потолка то и дело мочили седые волосы..

В мертвецкой его уже ждал Гюстав Орсини, младший сын погибшего главы клана. Этому палец в рот не клади, хваткой молодой человек обладал железной. Да и вздернутый нос его по-своему красил.

– Сайор Гюстав, - кивнул Жан Старший.

От благородного происхождения монахи не отказывались, это было ни к чему. Главное не пользоваться материальными благами лично.

– Принц Вентури, - вежливым успокаивающим голосом ответил Орсини, пряча руки в широких рукавах серой робы.

На столе мертвецкой лежало обнаженное, раздутое тело Рафаэля. Голова и лицо изуродованы. Плечо совсем сгнило.

Мертвецкие всегда плохо пахли, но здесь запах стоял просто невыносимый. Внук был уже неделю, как мертв, другого и ожидать нельзя.

– Его выловили наши рыбаки. Хотели выбросить обратно в реку, но староста деревни признал в нем благородного. А кто еще, кроме скользких Вентури, мог оказаться на наших землях?

– Кто угодно, даже Пацци, - Жан Старший старался сохранить хорошую мину при плохой игре.

Ситуация не просто щекотливая, а была совсем не в пользу Вентури.

– Но Пацци слишком прямолинейны, чтобы тайно вскрывать один из наших заброшенных рудников. К тому же, они далеко на севере, а вы, Вентури, здесь, совсем недалеко от наших границ, - если требовалось, Гюстав мог часами строить самые витиеватые фразы.

– Я поблагодарю вас, если вы сразу поделитесь, какие у вас есть доказательства причастности моего внука к преступлениям против Орсини, - у Жана Старшего не было времени на игры.

– Их предостаточно, уважаемый принц. О вашем замечательном внуке ходили легенды далеко за пределами ваших земель. Позволю заметить, что даже мы, монахи, имеем чувство юмора. И шутки о прекрасном и мужественном Рафаэле Вентури ходили и по нашему приходу...
– сарказм сквозил в каждом слове, но по голосу нельзя было усомниться, что Гюстав серьезен.

Жан Старший не сдержал кривой усмешки, что только сильнее выпятила рассеченную губу, прятавшуюся под короткой, но густой бородой.

– ...поэтому нам было известно многое, в том числе и о его слугах,. М и Л, если не ошибаюсь. Тела которых мы нашли в нашем руднике.

Франц вновь оказался неправ, письмом тут не отделаться. Дело оказалось еще серьезнее. Слишком много неприятных улик. Хорошо еще , что этот Орсини всего лишь монах. Иначе мог бы

добиться большого, гораздо большего.

– Вы ведь понимаете, сайор Гюстав, что я не могу принять эти глупые обвинения. Белая река проходит и через наши земли. Мой недотепа-внук мог упасть и с наших скал, если это, разумеется, его голова разбилась именно при падении. Если так, то его слуги побежали искать его по течению, пересекли границу и наткнулись на ваших людей. Не имея возможности объясниться, они были убиты, а после их перенесли в заброшенный рудник. Вскрытый вновь вами или другой семьей, не имеет значение.

Монах снисходительно улыбнулся, оставаясь недвижимой статуей. Как ему не холодно стоять так? Жан Старший чувствовал озноб, несмотря на теплый черный дублет.

– Хорошая попытка, уважаемый принц. В другой ситуации я бы отдал вам тело без лишних слов. Вот только беда... чувствуете этот запах? Подумайте, что здесь не так? Вам не нужно быть ученым мужем, чтобы это понять. Вы пережили много битв, и знаете, как ужасны поля сражений, особенно если некому убрать тела...

Жан Старший прекрасно помнил этот запах. В первой битве приходилось сидеть на месте, рядом с телами павших солдат в ожидании новой атаки. Но даже тогда запах не был таким... приторным. И, пожалуй, ни один подвал не смог бы добавить таких примесей.

– Запах и вправду странный, - признал он.

– Именно поэтому мы встречаемся здесь, уважаемый принц, - Гюстав монотонно продолжил.
– Иначе бы вы мне не поверили. Этот запах был только в одном месте. В той самой шахте. Ледяная вода не смогла его смыть. Как думаете, у нас была возможность таскать с собой труп прекрасного Рафаэля туда и обратно?

В этом и правда нет смысла... Тут Жан Старший вновь вспомнил о диком желании удушить Рафаэля, когда тому стукнуло пять лет.

– Вы вольны посетить наш рудник когда пожелаете.

– У вас все равно мало доказательств, что он туда залез сам. Если вы хотите довести это дело до...
– твердо начал Жан.

– О, нет, нет...
– Гюстав поднял ладонь с грубой загорелой кожей.

Несомненно, этот человек привык к тяжелому труду и не брезговал им.

– Не сомневаюсь, что мы с вами решим все сами. Не подумайте, уважаемый принц, что вас встретил здесь я, а не мои дяди, из-за неуважения. Им просто не до этого. Они сказали.... если дословно: делай, что хочешь, только не впутывай нас, - Гюстав Орсини переходил к главному, и его самодовольство проступало даже через монашескую скромность.

И ведь не побоится протянуть руку и взять, даже если ее грозят отрубить. Ох, не зря ходят слухи, что его собираются выбрать епископом. В таком молодом возрасте, да с такими задатками, Империю ждет новый Инквизитор Луций.

– Ваши условия?
– Жан Старший решил не тянуть.

Кроме как равноценной сделкой дело не уладить.

– Я отдам тело, безо всяких условий для семьи Орсини. Но когда-нибудь вы окажете услугу лично мне, и только мне, - Гюстав был уверен, что может вертеть принцем Вентури, как хочет.