Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 1, 1924-25 годы)

Лукницкий Павел Николаевич

Да... Когда она вышла, этот узнавший ее служащий спросил ее о Николае Степановиче. "Правда ли, что Гумилев арестован?". АА ответила утвердительно и сказала, что он уже несколько дней как арестован.

Из разговора о Николае Степановиче я вспоминаю еще, что АА сделала предположение о том, не читал ли Николай Степанович "Les grotesques" Т. Готье в Африке в 11 году. Потому что после возвращения он говорил ей о разных формах стилей "Dantesque" и еще два назвал и предложил ей выбрать ту, которая ей больше нравится. АА выбрала "Dantesque", и Николай Степанович написал акростих "Ангел лег у края небосклона...", кот. должна быть, значит, в форме "Dantesque".

АА говорила о том, что Николай Степанович, читая Готье, который "открыл"

французских поэтов, до этого забытых, стал сам изучать этих поэтов, обратился к ним - вместо того, чтобы воспринять от Готье только прием и, перенеся его на русскую почву, самому обратиться к русской старине - напр. к "Слову о полку Игореве" и т. д.

От этого и получился "французский Гумилев". Объясняет это АА исключительной галломанией, до сих пор существующей в России. То же происходит и в живописи. Так отчасти делает Бенуа (с французами, открытыми Гонкурами - Грез и др.). Правда, Бенуа параллельно с изучением французов изучает и русскую древнюю живопись - которая прекрасна (АА заговорила о русской иконописи, сказала, что какая-нибудь старинная икона - такое же совершенство, такое же высокое и тонкое произведение искусства, как, например, персидская миниатюра). Но у Николая Степановича есть период и "русских" стихов - период, когда он полюбил Россию, говоря о ней так, как француз о старой Франции.

Это - стихи "Костра" - "Змей", "Мужик", "Андрей Рублев". Это - стихи от жизни, пребывание на войне дало Николаю Степановичу понимание России-Руси. Зачатки такого "русского Гумилева" были раньше - например, военные стихи "Колчана", в которых сквозит одна сторона только - православие, но в которых еще нет этих тем.

Правда, "Андрей Рублев" написан под впечатлением статьи об Андрее Рублеве в "Аполлоне" - впечатление книжное, но это нисколько не мешает отнести его к "русскому Гумилеву". К этому же циклу относятся и такие стихи, напр., как "Письмо" и "Ответ сестры милосердия" - сами по себе очень слабые, очень злободневные и вызвавшие еще тогда, в 15 году, упреки АА, Лозинского и других. Потом период "русского" Гумилева прекращается; последнее стихотворение этого типа - "Франции" (18 года). Отблеск этого русского настроения есть и в "Синей Звезде" ("Сердцем вспомнив русские березы, звон малиновый колоколов..."). А после "Франции" - ни одного такого стихотворения.

Какие-то уже совсем "тени от тени" этого - строчки есть в "Шатре" (о России - но это уже экзотика наизнанку) и в "Заблудившемся трамвае" - это тоже уже совершенно другое. "Это уже стихи от стихов"... А вообще впервые слово "Русь" встречается у Гумилева в...
– но какая это фарфоровая Русь! (Это та Русь, какую мы видим в балете, в каком-нибудь "Коньке-Горбунке".)

АА, рассказывая это, говорит: "Вот - и это период, вот как нужно искать периоды. Я уверена, что эти стихи и технически отличаются от всех других...".

Я передал АА мой сегодняшний разговор с Мухиным. Мухин цитировал фразу Гумилева, сказанную им после выпускных экзаменов в гимназии, фразу, ставшую анекдотом среди учителей и запомнившуюся до сих пор:

Гумилев отвечал на экзамене плохо. Его спросили, почему он не готовился к экзаменам? Николай Степанович ответил: "Я считаю, что прийти на экзамен, подготовившись к нему, это все равно, что играть с краплеными картами".

АА этой фразе очень обрадовалась: "Узнаю, узнаю... Весь Гумка в этой фразе!". АА сказала, что если б Мухин больше ничего, кроме этой фразы, не вспомнил, то и то его сообщение было б важнее всех вместе взятых воспоминаний девушек. Очень обрадовалась этой находке. А Мухин передал и еще одну характерную фразу. На экзамене Гумилева спросили о Пушкине: "Чем замечательна поэзия Пушкина?". Гумилев невозмутимо ответил: "Кристальностью".
– "Чтоб понять всю силу этого ответа, надо вспомнить, говорил Мухин, - что мы, учителя, были совершенно чужды новой литературы, декадентству и т. д. Этот ответ ударил нас как обухом

по голове. Все мы громко расхохотались! Теперь-то нам понятны такие термины, понятно, как верно определяет это слово поэзию Пушкина, но тогда!"

АА заговорила о статье "Без божества, без вдохновенья". Рассказала, что когда была написана эта статья, Алянский принес ее Артуру Лурье... От АА статью эту скрыли. Она помнит, что тогда они вдвоем ее читали про себя, а когда потом АА спросила Артура Лурье о том, что это такое, Артур Лурье, сказав быстро: "Это статья Блока", - взял ее со стола и запер в ящик. АА узнала об этой статье только много времени спустя, а прочитала ее, когда эту статью хотели напечатать и пришли к ней просить ее стихов для того же номера "Современная литература" (1924?). АА сказала, что они, конечно, хорошо сделали, скрыв статью от нее, потому что она и так была в очень плохом состоянии, а эта статья усилила бы ее горе и очень расстроила ее.

Говорили мы о Лозинском. АА сказала, что Николай Степанович, вероятно, очень бы удивился, если б ему сказали, что Мухин с удовольствием дал свои и ценные - воспоминания, а Лозинский воспоминаний не дал.

Говорили о Шилейко. Я передал АА суждения Валерии Сергеевны Срезневской о Шилейко - очень неблагоприятные. АА задумчиво и неохотно заговорила о том, что "да, он тяжелый в общении с другими человек", что у него "темперамент ученого, все его интересы в науке, и в жизни он может быть тягостным для других. Но у него есть и достоинства - он веселый, он остроумный... И он не плохой человек".

О Вяч. Вяч. Срезневском - я рассказал, как он обеспокоился болезнью ребенка, как побежал в аптеку... АА резюмировала мой рассказ: "Святой человек! Он всегда таким был и заботливым, и внимательным...". АА очень горячо говорила о достоинствах Вяч. Вяч. Срезневского. О Срезневских говорили вообще. Я передал АА рассказ Вал. Серг. о том, как в то время, когда АА жила у них, она в приезды Николая Степановича занимала с ним отдельную комнату, соседнюю с комнатой Вал. Серг. и отделенную закрытой дверью и толстым занавесом. Тем не менее, обладая очень тонким слухом, Вал. Серг. часто просыпалась по ночам и слышала, как АА монотонным голосом читала Николаю Степановичу стихи. Слов нельзя было разобрать, но потом раздавался громкий голос Николая Степановича - говорящий какую-нибудь полную иронии по отношению к стихам АА фразу, В. С. громко спрашивала: "Вы еще не спите? Пора спать!". И Николай Степанович отвечал из соседней комнаты: "Она теперь на месяц отбила у меня охоту ко сну". Вслед за этим раздавался счастливый, радующийся смех АА.

АА в ответ на мой рассказ заговорила о том, что Вал. Серг. перепутала и слила в одно все события, все времена. Что, действительно, она обладала очень тонким слухом, что она могла по дыханию определить, спит АА в соседней комнате или не спит, а томится в бессоннице. Так, АА лежит и думает о чем-нибудь. Вдруг раздается голос: "Почему ты не спишь?" - "А почему ты знаешь, что я не сплю?" - "Потому что слышу, как ты дышишь".

Но, конечно, когда приезжал Николай Степанович (а приезжал он очень редко - всего раза 2-3), В. С. не заговорила бы с ним так, ночью. С Николаем Степановичем она совсем не была в таких простых отношениях и, конечно, если бы и слышала чтение и реплики Николая Степановича - то промолчала бы. АА подробно описала комнату и рассказывала о быте у Срезневских.

АА говорила о Каплуне. В 20-21 году он встречался с ней у Сологубов и раз, когда они вместе выходили от Сологуба, попросил ее прочесть ему ее стихи. АА, конечно отказалась... Каплун был тогда мужем Спесивцевой и поэтому бывал у Сологуба.

В добавление к прежним записям:

В марте 1921 года АА встретилась с Николаем Степановичем в очереди КУБУ. Это тысячу раз записано. А стояла она вот почему: получила деньги за пьесу "Эу" (?) Шилейко, написанную для секции Исторических картин. Кажется, я передаю это верно. Но не уверен.