Адам и Эвелин
Шрифт:
— Мы бы хотели позавтракать.
— Да, конечно, пожалуйста, вот там у нас шведский стол. Вы будете кофе или чай?
— Это включено в цену? — спросил Адам, описав в воздухе указательным пальцем два нуля.
— Да, разумеется, пожалуйста, садитесь, что бы вы хотели?
— Тогда кофе, два кофе.
— Может быть, еще и яйцо?
— С удовольствием.
— Как бы вы хотели, всмятку или вкрутую?
— Всмятку.
— Четыре
— Да, спасибо.
— А где бы вам хотелось присесть?
— Все равно.
— Пожалуйста, где вам удобнее, пожалуйста.
— Доброе утро, — сказала Эвелин, спускаясь по лестнице.
— Грюс готт, вам хорошо спалось?
— Да, большое спасибо, — сказала Эвелин.
— Замечательно, господин заказал кофе, вы тоже будете?
— С большим удовольствием.
— Может быть, яйцо?
— Да, с удовольствием.
— Четыре с половиной минуты, как и для господина?
— Да.
— Большое спасибо, — сказала официантка и пошла на кухню.
— Ты собираешься читать молитву перед едой? — прошептал Адам, когда они стояли у стола с яствами. — Зачем ты это сюда притащила?
— Это была твоя идея. Тебе хотелось вернуть ее.
Адам зажал Библию под мышкой, протянул Эвелин тарелку и снял с диска с колбасами прозрачный пластиковый колпак.
— Не очень мне все это нравится.
— Гм?
— Мне все время кажется, им от нас чего-то надо.
— Чего им от нас может быть надо?
— Такие все из себя вежливые. Они же нас даже не знают!
— Этого я тоже хочу — еще чуть побольше, и вот той красной рыбки.
С полными тарелками они направились к угловому столу. Адам положил Библию на скамейку рядом с собой и прикрыл ее свисающим краем скатерти.
Вслед за официанткой, которая внесла на подносе два сверкающих серебряных кофейника, вошел молодой человек в кроссовках.
— О, наш спаситель! — воскликнула Эвелин.
— Грюс готт, Руди! — сказала официантка.
— И какие у нас шансы? — спросил Адам и пододвинул Рудольфу стул.
— Мы все перепробовали, пытались с разными стартерами, но ни с одним не получается. Мы можем запустить двигатель от внешнего аккумулятора, это — не проблема, но тогда вам придется ехать, не останавливаясь.
— Я так и собирался.
— Мне очень жаль. Такой машины у нас в мастерской еще никогда не было.
— Ну так шестьдесят первого года сборки, — сказал Адам.
— И что мы теперь будем делать?
— Как что — то же, что
— А зачем мы тогда вообще здесь ночевали?
— Мне очень жаль, я думал, у нас получится, — сказал Рудольф.
— Я не это имела в виду, — сказала Эвелин. — Только вот если мы снова застрянем…
— Тогда я за вами приеду. Это не проблема.
Он дал ей свою визитку.
— Придется рискнуть, — резюмировал Адам.
— А куда вы едете?
— В Тростберг, это совсем недалеко, — там, говорят, есть лагерь.
— А у вас нет здесь никого знакомых?
Эвелин посмотрела на Адама.
— У меня здесь нет знакомых.
— В Тростберге размещают в палатках, там сейчас тысяча четыреста человек или больше, а через какое-то время их просто пересылают куда-нибудь в другое место.
— И куда же тогда лучше всего поехать? — спросил Адам.
— Если б я знал. Я бы на вашем месте поискал постоянное жилье. Вы вдвоем?
Официантка принесла яйца и поставила перед Рудольфом кофе.
— Приятного аппетита.
— Это и впрямь была дурацкая идея, — прошептала Эвелин. — Поеду в лагерь на поезде или на автобусе, и ладно.
— Я не знаю, может, вам это покажется глупостью, — проговорил Рудольф, глядя то на нее, то на него, — в таком случае я заранее прошу прощения, это просто предложение. Я не хочу вмешиваться в ваши дела.
— А что такое? — спросил Адам.
— Как я уже сказал, это просто предложение, я не знаю, насколько вам дорога ваша машина, это же олдтаймер как-никак, я просто подумал…
— Это не олдтаймер!
— Я бы мог предложить три тысячи, мог бы дать вам три тысячи за нее. Я не знаю, слишком много это или слишком мало, это только предложение, мне она просто нравится, у нее есть стиль: руль, приборный щиток, грязезащитные крылья, настоящий стиль.
— Три тысячи? — переспросила Эвелин.
— Это предложение, как я уже сказал… я понятия не имею…
— Она почти все время в гараже простояла! — сказала Эвелин.
— Правда, это заметно, почти нет ржавчины, в очень хорошем состоянии.
— Вы имеете в виду — три тысячи западных марок? — спросил Адам.
— Да, конечно. Три тысячи, наличными.
— Наличными?
— Через полчаса они будут у вас.
— На руки?
— Да, это предложение, просто предложение. Вас оно заинтересовало?
— В принципе да, наверное, это было бы лучше всего. Я имею в виду — в нашем положении.