Адамант Хенны
Шрифт:
– Но… что же дальше, мой повелитель? Бой сложился неудачно… До конца верны оказались только наёмники из числа пеших стрелков и панцирников… Помоги им судьба прорваться через Белые горы в Гондор!
– Как мне не хватало в том бою мастера Холбутлы и гномов! – вздохнул Эодрейд. – Но ничего не поделаешь. Нас осталось два десятка – значит, станем бороться за трон Эдораса с двумя десятками!
– Но… ваши дети, повелитель… – замялся Хама. – Ваши дети, взятые Брего в заложники…
Лицо Эодрейда, казалось, почернело.
– Не говори мне о них, Хама. Никогда больше не говори.
Маленький
Однако сам Эодрейд уцелел. Добрые доспехи и резвость коня спасли его. С десятком сторонников он скрылся в туманной мгле степей, погоня потеряла его след, настигнув только у самого Тарна…
Две сотни всадников Брего со всех сторон окружили небольшой холм, на котором встали Эодрейд и оставшиеся верными ему дружинники…
– Друзья мои. – Король обвёл соратников взглядом. – Спасибо вам за верность. Вы шли со мной до самого конца. Но теперь наш путь окончен. Хватит бессмысленных смертей. Людям Брего вы не нужны – один лишь я. А потому я, ваш король, приказываю вам – сложите оружие. Так, быть может, у вас ещё останется шанс…
– За что ты оскорбляешь нас, о король? – Седой сотник королевского эореда устало отёр лицо. – Мы не сдадимся и не примем жизнь из рук узурпатора. Неужели мой повелитель потерял сердце перед последним боем? Зачем нам ждать конца в этой ловушке? Атакуем сами и, если такова наша судьба, падём, но с честью! А может, кому-то из нас и удастся добраться до эльдрингов… Как вы, братья? – Он повернулся к остальным воинам.
Те лишь молча склонили головы. Любые слова прозвучали бы сейчас напыщенно и лживо.
Эодрейд наклонил голову.
– Спасибо вам… – глухо произнёс он. – Вы правы. Я не могу требовать от вас пойти на бесчестье. Что ж! Я поскачу впереди…
– Нет, мой король. – Сотник покачал головой. – Это мы поскачем впереди. Ты должен жить. Ты должен вернуть трон. И… ты должен отомстить за Эомера и Теодвейн! Брего это не должно сойти с рук!
– Тогда… вперёд, – с неожиданным спокойствием произнёс Эодрейд и, привстав в стременах, неожиданно громко протрубил в небольшой рог, что висел у него на поясе.
Воины из личной дружины Брего были ошеломлены, когда с вершины холма на них внезапно ринулось десять всадников. Прежде чем поимщики опомнились и схватились за луки, Эодрейд и его соратники успели одолеть почти половину разделявшего их расстояния.
Но потом стрелы всё-таки запели.
Старый сотник погиб первым. Он скакал во главе клина, и добрая половина стрелков именно его сочла королём Эодрейдом…
Лишь двое дружинников Эодрейда да ещё сам король остались в сёдлах, когда они сшиблись наконец с воинами Брего. Копья ударили, соратники свергнутого правителя и их противники сразили друг друга. Король остался один. Однако он не лишился копья, ещё двое врагов пало, пытаясь преградить ему путь; потом он рубился мечом, свалил ещё пятерых. И неведомым чудом король прорвался сквозь вражеские ряды, а затем его накрыл плащ спасительной
Нет нужды описывать южный поход Скиллудра. Нет нужды подробно говорить о том, как шесть кораблей Фарнака и Вингетора, незамеченными проскользнув штормовым осенним морем, оказались там, где чуть меньше месяца назад едва не решилась судьба Средиземья…
Великий Тхерем отступал. Разбитое в сражении у Рябого кургана, его войско в панике бежало на север. Полки Хенны неудержимо шли всё дальше и дальше на север, когда неожиданно в Хриссааду от Божественного прибыли послы. Никто не знал, о чём они толковали с Властителем Тхерема, но после этого как-то разом война Харада с Хенной превратилась в войну Харада и Хенны против Умбара…
Длинные колонны войск Божественного прошли насквозь весь Харад. И от этого марша стонала сама земля. Немногие уцелевшие жители в ужасе бежали куда глаза глядят – казалось, мимо них идут не воины из плоти и крови, которых, в конце концов, иногда можно даже и разжалобить (у них ведь тоже есть дети!), но восставшие из могил мертвецы, безжалостные и беспощадные. Но хуже всего были свары среди самих спасавшихся тхеремцев, когда сильный отнимал у слабого последнее, с тем чтобы в свою очередь расстаться с неправедно взятой добычей, уступая более сильному.
Было пятнадцатое декабря. Началась осада Умбара.
И тут совершенно неожиданно с моря атаковал Скиллудр. А из-за Мордорских гор появилась объединённая рать кхандцев и орков Тёмной страны – и над её шеренгами высоко развевались стяги Олмера Великого…
Быстрый, точно морская птица, кораблик эльдрингов ворвался в объятия умбарских берегов. Король Эодрейд стоял на носу, неотрывно глядя на надвигающийся серый берег. Он знал, что крепость в осаде, знал, что шансов отстоять её почти нет… но иного пути отплатить Морскому народу за спасение у него не осталось. Что ж, Умбар так Умбар. Он будет биться с напавшими на него так же, как бился с врагами родного Рохана. Рохана, что словно переспелый плод упал в руки узурпатора Брего…
Эодрейд поморщился. Лить кровь сородичей в междоусобной замятне – последнее дело. Он найдёт способ поквитаться с Третьим маршалом… когда придёт время. И тогда Брего заплатит за всё.
– Ты видишь его, Фолко? – Принц Форве опустился на колени возле хоббита. Глаза Фолко были полузакрыты, ладонь накрывала перстень.
– Вижу… – последовал ответ. – Не так далеко. Войску, наверное, трое суток ходу.
– Что-то не торопится на север наш Божественный… – заметил Торин.
– А зачем? Там и без него всё отлично идёт, – проворчал Малыш.
– Ну об умбарские-то стены он зубы себе поломает, – не выдержал Фарнак.
– Вот именно. И на север тронется не раньше, чем до него дойдёт – без силы Адаманта крепость не взять, – согласился Форве, однако Фолко лишь покачал головой.
– Если в Умбаре начнётся междоусобица…
Воцарилось молчание.
– Фолко, я должен дать приказ к выступлению. Куда направляемся? – Вингетор не любил долгих пустопорожних разговоров.