Адамант Хенны
Шрифт:
– Началось, – прошептал Саруман. – Ну что ж, мы ещё посмотрим, способен ли я на что-нибудь, кроме как задирать лапу у забора! – И он принялся засучивать рукава, словно деревенский драчун.
– Открывай Дверь, Фолко! – прорычал Олмер. – Остальные, в круг! Надо дать ему время! Быстрее! Ломай её, Фолко!
Громовые раскаты гремели всё чаще и чаще. Столб дыма стал едва ли не шире самого кольца гор. И над их вершинами поднялась бледная аура странного пламени.
– В круг! – хрипел Олмер, чуть ли не силой расталкивая опешивших соратников по местам. И – успел в последнюю минуту.
Кто знает, как
Но всё случилось не так. Фолко не видел Битвы Сил, но по тому, как дрожала земля и оползали холмы, раскалываясь на глыбы, по тому, как тьма заволакивала солнце, он понял – у Валаров не получилось лёгкой прогулки. И вместо Майаров взорам хоббита и его спутников предстали блистающие шеренги эльфов.
Прославленные воители надвигались молча. В серебряных доспехах, с гордыми гербами и девизами на щитах – щитах, что видели, наверное, конец ратей самого Моргота в дни Войны Гнева…
Хоббиту казалось, что он узнаёт их – по описаниям в книге Бильбо. Все великие герои минувших Эпох, герои сражений с Морготом и Сауроном явились сюда потребовать от дерзких пришельцев сокровище.
Саруман громко, издевательски засмеялся.
– А, и ты тоже здесь, мастер Кэрдан! Что привело тебя сюда? Разве в твои годы участвуют в баталиях?
Ответом было молчание. Фолко заметил, что, хотя землетрясение немилосердно крошило и рушило всё, вокруг отряда сохранялся островок спокойствия. В этом-то островке и стояли сейчас прижавшие спутников хоббита к морю эльфы.
Олмер вышел вперёд.
– Ба! – глумливо усмехнулся он. – Сколько знакомых лиц!.. Ну что ж, мои почтенные, начинайте! Начинайте, и мы посмотрим, на сколько вас хватит!
Ему никто не ответил. Из эльфийских рядов свистнула меткая стрела, но, не долетев нескольких шагов до Короля-без-Королевства, бессильно упала наземь. Олмер вновь усмехнулся:
– А вот это у вас едва ли получится.
Однако Фолко видел – по затылку Злого Стрелка струилась кровь. Он без остатка использовал все силы, отпущенные ему, выигрывая время…
Хоббит сорвал покрывавшие Адамант тряпицы, до рези в глазах вглядываясь в неистовое сияние. Он попытался представить себе Дверь Ночи. Представить, как раскалывается купол серых небес и чёрные волны Таящегося за Пределом устремляются к нему, подхватывают – и несут… всё дальше и дальше, к краю Великой Ночи…
Жар обжигал лицо. Адамант светился всё ярче и ярче; хоббит уже ничего не видел, кроме яростного сияния, он тонул в его жёстоких, обжигающих лучах…
А вокруг грохотало всё сильнее и сильнее. Рассвет сменялся глубокой ночью. Там, у Эзеллохара, шёл великий, невиданный ещё в Арде бой, и схлестнувшиеся между собой Силы терзали плоть Мира, обращая его в Ничто своей мощью. Столбы пламени поднялись уже много выше гор, да и сами горы заметно оплывали, оползали, словно неистовый огонь пожирал их корни. Смутные гигантские тени угадывались в дыму, белые молнии пронзали мрак, а в самом сердце тучи мелькала стремительная золотая искра, горящая словно настоящее маленькое солнце, и даже ещё ярче.
Неудача Первого Лучника не обескуражила Перворождённых. Стрелы полетели градом, но тут вмешался Курумо.
– Есть
Стрелы, что прорывались через незримую защиту Олмера, вспыхивали ещё в полёте. Саруман громко, издевательски захохотал.
Фолко, забыв обо всём, вертел в руках сияющий Камень. Ничего… ничего… ничего!..
И тогда сверкающие шеренги эльфийского войска двинулись вперёд, словно услыхав некий беззвучный приказ. Тучей взмыли стрелы… некоторые миновали и незримый щит Олмера, и огненные молнии Сарумана.
Вскрикнув, схватилась за пробитую грудь Эовин. Доспехи не уберегли эльдрингов от смертоносной меткости лучших стрелков Арды. Был ранен в плечо Маэлнор, несколько стрел отлетело от брони Торина и Малыша…
Фолко с криком рванулся к упавшей Эовин и замер – жёсткая рука Форве со страшной силой развернула его лицом к берегу.
– Если ты не откроешь Дверь – погибнет весь Мир! Выбирай быстро!
И хоббит повернулся. Перед глазами стояло лицо Эовин… из которого уже уходила жизнь.
Оэсси и Санделло в поте лица отбивали стрелы клинками.
Ещё немного – и падут все. Олмер понял это первым.
– Вперёд! – проревел он, взмахивая мечом. – Пока Фолко не открыл Дверь!..
Злой Стрелок первым сшибся с Перворождёнными. Путь ему заступил темноволосый воитель – и тут внезапно зазвенел полный ненависти голос, исходивший из самого Чёрного меча:
– А, Тургон Гондолинский! Долго же ждал я этой встречи! Наконец-то отомщу я за смерть создавшего меня!
Тургон отшатнулся, но поздно – чёрной молнией прямо в сердце ударил его Чёрный меч, рассёк доспехи, точно были они из лёгкой ткани, и выставил из спины Перворождённого окровавленное остриё.
И началось.
Эльфы принца Форве скрестили оружие с воителями Ваниари. Гномы схватились с Нолдором, Санделло и Оэсси бились в центре, рядом с Олмером.
Чёрный меч не знал преград. В руках Оэсси свистела её лёгкая сабля, небрежно отшибая в стороны и ломая могучие, тяжёлые клинки. Санделло, без щита, ловко орудовал кривым мечом с кольцами на обухе – кто-то из эльфов предостерегающе крикнул, указывая на них, – колец было ДЕВЯТЬ!..
И тут к грому взрывов, что доносились из-за Валимарских гор, внезапно добавилось зловещее шипение. Негромкое, оно проникало в самую душу каждого из сражавшихся, наполняя их неосознаваемым, леденящим страхом..
Горизонт Моря Разлук внезапно окрасило алым. А затем на багровом фоне неспешно поднялись, как показалось, бесчисленные языки чёрного пламени. Полоса этого пламени поползла на восток.
Фолко похолодел. Адамант дарил его взору невиданное. Почти ослепнув, хоббит тем не менее мог заглянуть сейчас за самый горизонт. И то, что он видел там, разум его отказывался понять.
На них двигались не языки пламени. Нет. Чёрная клякса Абсолютного Ничто расползалась по плоти Зачарованных Земель, пожирая их и превращая в себя. Небесный купол лопнул. Звёздное небо распорол гигантский меч. И из раны в Мир Валинора рвался упругий поток неведомой, чудовищной Силы… а чуть выше, над ней, хоббит увидел смутные очертания двух гигантских человеческих фигур… и одна из них была коронована трёхзубой короной.