Адамант Хенны
Шрифт:
Спутники Фолко не заставили себя долго ждать. В два приёма лодка переправила их на борт «дракона».
– Всё, дальше следа нет! – с отчаянием простонала Тубала.
– Конечно, нет. И не будет, – заметил Санделло, равнодушно наблюдая за её поисками.
– Это почему же?
– Да потому что они сели на корабль. Неужели не ясно?
– Ага, и он ждал их тут всё время? – Тубала скорчила презрительную гримасу. – Не может быть! Они где-то здесь… просто запутали след…
– Думай как хочешь, а только прав всё равно
– А где ж тогда?!
– Я бы направил свои стопы к Умбару, – пожал плечами горбун. – Твоя троица совершила зачем-то путешествие на Юг…
– Я знаю зачем! – перебила его Тубала. – Спасали одну роханскую девчонку…
Санделло вновь пожал плечами. Видно было, что все роханские девчонки, сколько их есть на свете, его нисколько не волновали.
– Так вот, девчонку они, наверное, спасли – это крайне упрямая троица, как ты могла, наверное, убедиться, – и теперь отправились на север…
Горбун ронял незначащие, равнодушные слова – но в самой глубине его глаз читались подозрение и тревога. Казалось, всё им сказанное преследует одну-единственную цель – заставить Оэсси-Тубалу поверить, что её дело тут, на Юге, окончено. Похоже, Санделло навязал себя в спутники ярой сердцем воительнице только для того, чтобы не дать ей схватиться с Фолко, Торином и Малышом. И едва ли старый воин заботился в тот миг о безопасности сей троицы.
Тубала в тот миг как никогда напоминала разъярённую пантеру, у которой из-под носа увели добычу. Три шага вправо – поворот, только песок летит из-под каблуков; три шага влево – поворот, – и так далее. Сквозь сжатые зубы рвалось сдержанное рычание, точно у дикого зверя. Санделло же, напротив, оставался неколебимо холоден, спокоен и сдержан.
– Вот мы и на месте! – не выдержала первой Тубала. – Куда дальше?!
У горбуна дёрнулась щека.
– Куда возжелаешь. Хочешь в Умбар – ступай в Умбар.
– А… А ты?
– А я – туда. – Рука старого воина указывала на юг.
– Зачем?
– Да так, захотелось попутешествовать на старости лет, – сухо ответил горбун. – Так что мы теперь с тобой расстанемся.
– А… почему бы тебе не двинуться со мной в Умбар?
– В Умбаре я уже бывал, и мне там неинтересно.
– Но ты не можешь идти на Дикий Юг налегке, с одной-единственной вьючной лошадью! – вскинулась Тубала. – Ты о чём-то недоговариваешь, горбун!
– Прошли те времена, когда меня пугал твой гнев, Тубала, – спокойно ответил Санделло. – Я забыл, как носил тебя на руках совсем крошечной… и учил держать меч… и скакать верхом… и не плакать, когда падаешь с лошади… Тогда ты называла меня по-иному и разговаривала тоже не так, как сейчас. Это твой выбор. Мне уже всё равно. Я шёл с тобой до океана, потому что знал – если ты схлестнёшься с невысокликом и гномами всерьёз, тебе не поможет даже ловкая сабля, которой ты умеешь отбивать стрелы. Фолко как лучник легко заткнёт меня за пояс… И от его стрел ты бы не ушла. А один удар гномьего топора переломал бы тебе все кости… даже если бы ты подставила под него саблю.
Горбун говорил негромко и сухо. Глаза его оставались холодны – лишь в самой глубинной глуби пряталась капля давней горечи. Широкий меч лежал у него на коленях, одна рука горбуна сжимала рукоять, другая держала клинок за проушину возле острия.
Тубала с некоторой растерянностью слушала необычно длинную речь всегда скупого на слова воина. Она словно не ожидала подобного отпора – словно вдруг обрела дар речи бессловесная деревянная кукла, на которой отрабатывались удары…
– Но, Санделло…
– Никаких «но»… Тубала. Ты отреклась от прошлого, ты сменила имя… Ты больше не Оэсси. Ты избрала путь мести – бессмысленной, иссушающей душу, – что ж, твоё право. Но сопровождать тебя я не намерен. У меня есть свои собственные дела. Так что прощай.
Горбун поднялся и, отчего-то прихрамывая сильнее, чем обычно, заковылял к коням. Кусая губы, Тубала смотрела ему вслед. Санделло не оборачивался.
Старый мечник уже садился в седло, когда она внезапно сорвалась с места:
– Постой, Санделло! Постой! Я… я с тобой!
Горбун чуть заметно пожал плечами:
– Что ж, давай. Я держу путь в Дальнее Захарадье. Припасов мало, еду добудем охотой. Готова?
– Готова, – пробурчала Тубала. – И чем там займёмся?
По лицу Санделло пробежала тень.
– Увидишь, – посулил он, тронув поводья. – И вот ещё… Если верна моя догадка, не стоит тебе отыскивать Фолко, Торина и Малыша в Умбаре. Сдаётся мне, мы пойдём по их следам… – Но последнюю фразу Санделло пробормотал еле слышно, словно разговаривая сам с собой.
Небольшая кавалькада двинулась вдоль берега на юг – туда, где высились горы. Санделло не оглядывался – однако знал, что пятеро высоких, гибких фигур в тёмно-зелёных плащах неотступно следуют за ним по пятам, не страшась ни болот, ни лесов, – и не сойдут с тропы.
Тубала тоже запомнила белооперённую стрелу, клюнувшую лезвие её сабли.
– А твои Авари? – Она неприязненно поджала губы. – Они не помешают делу?
– Помешают, – спокойно отозвался Санделло. – Но, когда они нас побеспокоят, мы с ними разберёмся.
Попутный ветер и сильные руки гребцов-эльдрингов сделали своё дело – «дракон» тана Вингетора пролетел всё харадское побережье за пять полных дней. А вместе с кораблём гордого тана на север, к крепости Морского народа, мчалась грозная весть: с южных побережий почти исчезли орды перьеруких. Правда, не полностью. Остались отборные отряды. И это ещё полбеды. Теперь вместе с перьерукими появились бойцы иных племён – смуглые, горбоносые, в отличной кольчатой броне. Было их немного – но сражались они умело. Вингетор взял нескольких пленных; они молчали, и язык им развязали только пытки – обычная, хоть и жестокая практика морских удальцов. Тан узнал странные вещи – о воздвигающемся там, на Юге, великом государстве и великом вожде, потрясателе неба и тверди, владыке душ, хозяине призраков и духов, повелителе страха и ужаса.