Адамант Хенны
Шрифт:
– Да, осенние шторма скоро… – проворчал Фарнак. – Хорошо бы успеть проскользнуть у них под носом… Там-то, дальше к югу, поспокойнее будет…
– Я надеюсь, что через неделю мы отвалим. – Вингетор неожиданно поднялся. – Я всё-таки попытаюсь предупредить старейшин…
– Ну а мне надо расшевелить своих… – Фарнак допил пиво. – Идёмте, друзья…
Фолко стоял на узкой носовой палубе «Скопы». Этому кораблику, всего о шести парах вёсел, скорее подходило имя «дракончик», нежели гордое «дракон». Лёгкий, вёрткий и ходкий, он предназначался для стремительных рейдов, разведки и набегов на
Следом за «Скопой» из гавани выходил «Крылатый Змей» – тоже на шести парах вёсел, такой же длинный, узкий и быстрый. Ветра менялись; важно было поймать северный или северо-западный и проскочить Умбар за несколько дней, не останавливаясь на ночлег. Кормчие торопились. И не без оснований.
Несколько месяцев Фолко не был в Умбаре и не мог не поразиться царящей в городе тревоге. Драки с харадримами вспыхивали повсеместно; не зря по улицам день-деньской вышагивали дозорные. Южане не оставались в долгу – и все таверны, кабачки и тому подобные излюбленные эльдрингами заведения выставили солидную охрану. Из пустыни доходили зловещие слухи: правитель Харада как будто бы решил раз и навсегда покорить Умбар, захватив единственную крупную гавань на всём тхеремском побережье. Правда, слухи не мешали умбарским работорговцам успешно и прибыльно сбывать живой товар харадским покупателям, среди которых почти исчезли свободные купцы – всех невольников забирал сам правитель Великого Тхерема…
Жалящий, злой Свет по-прежнему беспрепятственно разливался по южным землям; а там, куда он не мог проникнуть, неизбежно начинала скапливаться такая же злая Тьма.
Соглядатаи донесли тану Старху: его враги вышли в море. Он считал Фарнака своим кровным врагом с того самого момента, как тот обошёл его в гонке к умбарским пирсам. И даже не задумывался о том, что раньше он давно и думать бы забыл об этой неприятности – ну, разумеется, устроив Фарнаку пару-тройку «сюрпризов». На сей раз «сюрпризы» устроить не удалось – и это странным образом лишало Старха сна и покоя. Не радовали даже крупные барыши от продажи невольников.
– Тан! – Хирбах, один из десятников Старха, неловко топтался на пороге. – Они вышли в море, мой тан. Два корабля. «Крылатый Змей» старой лисы Фарнака и «Скопа» этого гондорского выползка Вингетора. На обеих посудинах, видит Морской Отец, едва ли больше полутора сотен мечей – а скорее всего и тех не наберётся.
– Отлично, – процедил сквозь зубы Старх. – Мы идём следом. Их лоханки хоть вертлявы, а до Двурогой скалы им от нас не оторваться. Голубятника сюда!
Некоторое время спустя обученная птица взмыла в поднебесье, неся свёрнутое трубочкой письмо Старха, адресованное сильномогучему тану Скиллудру…
– Ну вот и дошли, – спокойно заметил Санделло.
– Дошли, – выдохнула Тубала.
По правую руку от них вздымались громады Хлавийских гор (по-тхеремски – горы Ледяных Потоков). Горбун и воительница обогнули исполинский хребет по узкой прибрежной полосе между скалами и океаном, шириной едва ли в четверть лиги. Здесь кончались тхеремские владения. Когда-то от моря до гор тянулась настоящая высокая стена с башнями, но потом края к югу от гор опустели – и правитель Тхерема счёл разорительным держать большой гарнизон так далеко
Взобравшись повыше, Санделло и Тубала смотрели на покосившуюся пузатую башню. На тёмной от времени крыше виднелись свежие, светлые заплаты. Кто-то попытался кое-как привести в порядок башню… неужто тхеремцы?
– Коней через стену не поднимешь, да и я стар уже по скалам прыгать, – проговорил Санделло. – Видишь – они ворота ещё починить не успели, а за ними – тропа?
Тубала молча кивнула.
– Вот там и проедем. Не знаю, кого нам тут послала судьба…
– Но кем бы они ни оказались, им крупно не повезло, – подхватила Тубала.
Горбун холодно усмехнулся. Правая рука его погладила перевязь с метательными ножами.
…Наверное, это походило на ночной кошмар, только отчего-то привидевшийся при ярком свете, средь бела дня… Из чащи вырвались двое всадников; прогудел чудовищный лук в руках горбуна, свистнула первая стрела – один из часовых, смуглолицый горбоносый воин, умер, не успев даже понять, что умирает. Мелькнул брошенный нож – тяжёлое лезвие пробило кованый панцирь второго стражника. Клинок, пущенный тонкой девичьей рукой, с лёгкостью прошил стальную нагрудную пластину, что могла выдержать даже арбалетный болт…
Когда-то широкий воротный проём закрывали массивные створки; время, дожди и прочие южные прелести превратили доски в труху. Обосновавшийся здесь отряд начал было чинить их, но успел навесить только одну половину. Вторую – на всякий случай – перегораживала рогатка.
Тубала оказалась на корпус впереди горбуна. И пока тот натягивал лук, взяв на прицел выскочившего на гребень стены копейщика, девушка в один миг оказалась возле ворот. Навстречу вывернулся стражник с длинным протазаном в руке; но прежде чем широкое лезвие страшного оружия опустилось, снося головы и коню, и всаднице, коротко и беспощадно сверкнула сабля. Тонкий клинок с лёгкостью рассёк могучее, окованное железом древко и развалил надвое тело слишком храброго южанина…
За стеной уже вопили:
– Хен-на! Хен-на!
Санделло стрелами снял со стены двоих – натянувших было луки.
Тубала рванула подвешенный справа от седла длинный серый свёрток. Миг спустя на свет появилось настоящее стальное чудовище – так что даже видавший виды горбун присвистнул.
В руках Тубалы оказался меч, громадный двуручный меч: широкая гарда, два коротких дополнительных острия в нижней трети лезвия; таким оружием могут сражаться лишь самые сильные и опытные воины.
Девушка без всякого видимого усилия взметнула страшный клинок. Миг – и рогатка с сухим треском распалась надвое. Ещё миг – и круговой удар снёс ещё торчащие сверху жерди.
– Дава-ай! – взвизгнула Тубала. Конь прянул через поверженную преграду, опрокинув ещё одного врага.
Санделло последовал за девушкой.
Узкая дорога сделала крутой поворот, заросли надёжно прикрыли двух искателей приключений. Позади не смолкали разъярённые вопли. Лес мчался навстречу…
Они свернули. Раз, другой и третий, стараясь запутать и сбить со следа погоню. Приходилось выискивать разрывы в сплошной стене деревьев, петлять, находить ручьи и оттянувшиеся далеко от материнских скал каменные осыпи – потому что сзади не стихал пёсий перебрёх.