Адаптация
Шрифт:
– Модификация Си, - седовласый человек зачитывал вслух Тодову карту.
– Базовые характеристики стандартны. Тестовые показатели - в пределах нормы. Высокая степень унификации. Склонностей и талантов к чему-либо не обнаружено.
Человек отложил дело и снял очки. Убрав их в футляр, поинтересовался:
– Ну а сам ты что думаешь?
Тод думал, что сидящий напротив
Этот же сидит, рассматривает. У него полное досье, там объект по имени Тод разложен на цифровые и символьные составляющие, и иных искать не стоит.
– Вам виднее, - отвечает Тод.
– Мне виднее, - соглашается человек, переворачивая лист.
Почему они до сих пор используют бумагу? Или в этом скрывается высочайший бюрократический смысл? Тайна ордена, которую не откроют неофиту.
– А вот отчет группы внутреннего надзора отмечает, что ты пишешь стихи.
Удивляться не следует. Пожалуй, удивительно, что внутренний надзор прямо в голову не заглядывает. Хотя как знать, может и заглядывает, вытаскивает Тодовы мысли, чтобы заполнить ими очередной бланк.
Жертва системе, заверенная чернильным кругом печати.
– Так врут?
– Седой ждет ответа.
– Нет.
– Значит, пишешь?
– Да.
– И как стихи?
Вот об этом Тода точно никогда не спрашивали. И что ответить, он не знает.
– У меня не было возможности получить адекватный критический разбор.
Седой хмыкнул и, достав из нагрудного кармана ручку, сделал пометку. Со стального пера скатилась синяя капля и кляксой села на лист.
– А сам как оцениваешь?
Седой подул на чернила, увеличивая площадь загрязнения.
– Или ты не способен оценить? К слову еще один интересный эпизод. Вот, возьми, - Седой вытянул бумагу из стопки и подвинул к Тоду.
– Характеристика. Составлена твоим непосредственным начальником.
Значит, полковник все-таки сдержал слово. Приятно, хотя бессмысленно. Не ясен и интерес, испытываемый Седым к характеристике и Тоду.
– Читай, читай, - говорит он. И Тод читает, скользя по строкам выверенных слов.
– Дочитал? А теперь скажи, какое слово там является определяющим?
– Это плохо?
Из папки появился еще один лист, который Седой также отдал Тоду.
– А это писал твой напарник. И там уже говорится, что ты у нас инициативу проявлять обожаешь. Для полноты взглядов вот расшифровка стенограммы от твоего товарища по партии. Кличка Беркут. Так этот Беркут утверждает, что ты - настоящий орел. Идее верен. Идеалы чтишь. Он считает, что тебя убрали и готов мстить за твою смерть.
– Задание требовало соответствия легенде.
– Молодец, - Седой поднял руки.
– Наконец мы добрались до сути. Вот твой талант. Соответствие. Ты - хамелеон. Ты считываешь чужие ожидания и натягиваешь ту шкуру, которая позволяет тебе этим ожиданиям соответствовать. Если, конечно, я не ошибаюсь.
Он ошибался. Тод не пытался подстраиваться под других людей. Он просто выполнял свою работу.
Седой достал резной футляр и кисет с табаком. Трубку он набивал не торопясь, наслаждаясь процессом, и Тоду не оставалось ничего, кроме как сидеть и ждать.
Из сейфа появилась бутылка "Реми Мартен", широкий бокал и половинка лимона, поставленная срезом на блюдце с голубой каймой.
– Вы собираетесь задействовать это мое свойство?
– Именно, - Седой налил коньяка на два пальца, поднял бокал, зажав ножку между средним и безымянным пальцами, а тело баюкая в ладони. Наклонившись, вдохнул аромат.
– Ты даже сейчас задаешь те вопросы, которые я хочу слышать.
– Совпадение.
– Если так, то у тебя не будет шанса. Но я все-таки надеюсь на свое чутье. Прежде оно не подводило. И сейчас, как мне кажется, вариант более чем удачен. Видишь ли, У хамелеонов есть преимущество. Они способны изменяться.
Седой поставил бокал, не сделав и глотка. Вернувшись в кресло, он сложил листы в папку, затем разделил стопку пополам и часть спустил в шредер. Лезвия кромсали полотно, а Седой наблюдал за процессом. Вторая половина Тодова дела отправилась следом за первой.
– Имя мы, пожалуй, оставим. А вот остальное придется скорректировать. В том числе я говорю и о памяти.
– И кем я буду?