Адепт Грязных Искусств
Шрифт:
— Потому что когда подставляешь лампу к стеклу, Бетти начинает биться об него головой. — Он усмехнулся. — Это забавно… да. Томми порой так развлекается, держит лампу и смотрит, как Бетти Мотылёк разбивает себе лоб.
— Где тридцать вторая палата? — спросил я, еле управляя собственным языком.
Шеридан указал на вторую от окна дверь по правую сторону и нехотя двинулся по коридору, на ходу прихватив с собой одну из керосиновых ламп. У двери он снова вынул из кармана связку ключей, но открывать не торопился — уставился
— Ты уверен, что хочешь это увидеть?
Я посмотрел ему в глаза, потом перевёл взгляд на круглое тёмное окошко.
— Открывай. Ключи отдай мне. Первым зайдёшь ты.
— Не пойду я туда, насмотрелся уже, — выдавил Шеридан. — Тут подожду, чтобы вас никто не беспокоил.
Я взял его за запястье и опять приставил к его голове револьвер, только на этот раз к виску.
— Сначала зайдёшь ты, а там посмотрим.
— Да нет там никакой засады…
— Открывай, я сказал.
Услышав возле уха щелчки взведённого курка, Шеридан закивал и принялся открывать замок, причём, не один. Замочных скважин на двери было три.
И пока врач отпирал замки, я снова посмотрел в окошко. Мне показалось, там мелькнуло что-то белое или блеснуло что-то, но ни формы, ни объёма мои глаза уловить на успели, точнее, успели, но угнетённый мозг не сумел распознать.
Шеридан взялся за длинную металлическую ручку, нажал с глухим потрескиванием и приоткрыл дверь. Обернулся на меня, глазами умоляя оставить его в коридоре.
Я подтолкнул его в темноту палаты. Он вытянул вперёд руку с лампой и сделал пару шагов.
— Мисс? Мисс Грандж? — Голос Шеридана дрогнул. — Мисс? Вы меня слышите? К вам посетитель. Он очень настаивал.
Не услышав ответа, он обернулся на меня. Я шагнул к нему за спину, держа наготове револьвер, вот только стрелять было не в кого. В палате находилась только пациентка… только она одна.
Ребекка.
Она стояла в углу.
Рядом с кроватью, повернувшись к каменной стене лицом, опустив костлявые руки вдоль тела, ссутулившись и склонив голову.
Её мертвецки бледная кожа, освещённая тусклым светом лампы, будто сияла в затхлой темноте палаты. Серая застиранная сорочка висела на ней, как балахон, одна из лямок соскользнула с одного плеча, острого, тощего настолько, что хотелось плакать.
Ребекка не шевелилась, напоминала безмолвную статую с грязными патлами волос, когда-то блестящих и пышных.
Я убрал револьвер в кобуру и закрыл за собой дверь на ключ. Потом сунул связку во внутренний карман пиджака, забрал из рук Шеридана лампу и указал на ближайший угол.
Велел притихшему врачу:
— Встань туда, лицом к стене, и без глупостей.
Шеридан мгновенно повиновался. Он всё ещё надеялся выжить.
Сначала я проследил за ним и лишь потом перевёл взгляд на Ребекку. Сделал к ней шаг, второй, третий…
— Я ждала тебя, — сказала сестра,
От её голоса мороз пронёсся по поджилкам. Она узнала меня…
Я остановился. Да, это был голос Ребекки, каким я его помнил, но в нём всё равно было что-то не так.
— Бекки, — прошептал я, не найдя сил произнести её имя громче. — Бекки, я уведу тебя отсюда.
Она не пошевелилась, продолжая стоять истуканом. Я не стал больше ждать, когда она повернётся. Поставил лампу на пол и подошёл к сестре сам. Положил руку на её синюшное плечо.
От прикосновения меня пробрало до костей: пальцами я ощутил ледяную затвердевшую кожу, как у трупа.
— Бекки, мы должны идти.
— Здесь бродят демоны, ты знаешь? — сказала она, так и не обернувшись на меня. — Ты знаешь, Рэй, что они говорят? Они говорят, ты мне больше не друг, говорят, ты сменил веру, говорят, ты даже сменил самого себя. Но мне всё равно. Они лжецы… демоны — лжецы. Они говорили, что ты не придёшь. А ты пришёл. Я ждала тебя… ждала тебя… ждала тебя… ждала тебя… ждала… ждала… ждала…
Меня снова окатило морозом, на этот раз сильнее — накрыло лавиной холода.
— Бекки, пойдём. Я всё исправлю.
После этих слов она засмеялась. Её грязные костлявые плечи затряслись.
Она успокоилась так же резко, как начала смеяться.
— Ты знаешь, как проходит лоботомия, Рэй? В глазницу вставляется острая пика, её доводят до лобных долей мозга и повреждают его, чтобы пациент стал тихим…
— Бекки, чёрт, хватит! — Я не выдержал.
Схватил её за предплечье, повернул к себе лицом.
И от увиденного у меня перехватило дыхание: оно застопорилось, раздулось в ком, встало поперёк горла. От охватившего меня ужаса я мгновенно отпустил руку Ребекки и шагнул назад.
На меня смотрела нечеловеческая маска, серая, неподвижная, в синяках и трупных пятнах. В глазах Ребекки царила матовая темнота, ни белков, ни зрачков — ничего. И никаких эмоций, тотальное равнодушие.
Ребекка медленно моргнула.
В чёрных глазах мелькнули яркие точки-зрачки и тут же потухли.
— А ты изменился, Рэй.
Я не мог выдавить из себя ни звука, смотрел на Ребекку не в состоянии говорить, не мог даже двинуться. Она подошла и медленно сняла с меня шляпу, бросила её на пол и провела по моей щеке шершавыми пальцами.
— Ты красивый. Хотя… ты всегда был красивым. В любом виде, мой брат. В любом своём теле. Только теперь ты очень хрупкий, это не выбранное тобой тело, тебя переместили, и тебе придётся смириться со слабостью, со всеми человеческими пороками, что таятся в этом теле. И ты миришься, я вижу. А ведь это не в твоей природе, Рэй. Ты всегда был тотальным огнём, взрывной силой, жаром и темнотой преисподней, лезвием самого острого кинжала, будь им и сейчас… Ты получил моё послание?