Адепт смерти
Шрифт:
Стон, раздавшийся буквально в шаге от меня, заставил меня вздрогнуть.
— Кто тут? — я пристально вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то. Сейчас бы не помешало умение «Ночное зрение». Обязательно его заполучу при первом же удобном случае.
О боги, о чём это я? Какой, к чертям собачьим, удобный случай?
Я встал на четвереньки и, выставив перед собой руку, пополз в сторону, откуда раздавались тихие стоны. Не прополз и полметра, как моя рука нащупала что-то мягкое и одновременно с этим другая рука, которой я упирался в пол, вляпалась во что-то липкое. Я поднял её
Да что тут такое происходит? Похоже, какой-то узник истекает кровью, а тюремщики и не чешутся.
— Эй, — я потрогал своего неожиданного сокамерника. — Эй! Ты слышишь меня? Ты кто? Что с тобой?
Раненый пошевелился, и я услышал тихий голос:
— Олайвер Трит Керисан. Охотник, восемьдесят пятый уровень. Путь Порядка. А ты кто?
Непись. Только у неписей такие бестолковые имена. Мог, конечно, и игрок себе такую муть выдумать, но этот вроде не похож на игрока. Жаль, что ничего не видно. Хотелось бы знать наверняка, с кем имею дело. Представиться тоже, что ли? Или не надо? А то кто его знает — вдруг и с ним у меня «Ненависть». Сейчас не разглядишь. Представишься, а он накинется на тебя. И не смотри, что он ранен. Восемьдесят пятый уровень меня и раненый с одного удара на перерождение отправит.
— Что с тобой, Оливер? Ты ранен? Подожди. Я сейчас тюремщиков позову. Надо перевязать тебя. А то подохнешь тут. На тебе даже повязки нет.
— Не надо! — крикнул он и сразу застонал. Я почувствовал, как он напрягся, пытаясь подняться, и тут же упал обратно. — Не зови никого. Только хуже будет. У меня с ними «Ненависть». Это они меня и ранили, когда я не захотел им своё оружие отдать. И я не Оливер, я Олайвер.
— Ненависть? — удивился я. — Порядок ведь союзник Света. Как ты умудрился до «Ненависти» скатиться?
— А у них со всеми «Ненависть», кто не чистюля. Первосвященник местного Храма Света, видать, с ума сошёл. И население всё местное взбаламутил. Всех сторонников других фракций из города повыгоняли. А тех, кто упирался, на костёр отправили. И меня отправят. Завтра утром. Здесь с этим делом не мешкают. И тебя тоже, раз ты здесь оказался.
— Да иди ты, — не поверил я. Сколько времени я здесь провёл, но ничего подобного не видел. Если бы что-то подобное было, я бы, наверняка, знал. Бредит этот непись. Или просто не поладил со стражей, подрался по пьяному делу, а то и убил кого, вот стражники и озверели, за оружие схватились, бока намяли и кровь пустили сгоряча. А он теперь на них наговаривает, себя обеляет.
Об этом я и сказал этому Олайверу. А он лишь тихо рассмеялся в ответ, отхаркиваясь кровью:
— Ну-ну. Ты просто давно тут не был, всё изменилось за последнее время. Завтра сам узнаешь, недолго осталось. А отбеливать себя мне не зачем. Идущие по Пути Порядка преступлений не совершают! И не врут.
Ага, как же. Неписи, может, и не совершают преступления, а игроки ещё как совершают. А с другой стороны, он, может быть, и прав, может, на самом деле он ничего противозаконного не сделал. Может, действительно за последний год здесь многое поменялось, из-за учёбы я сюда заглядывал нечасто, вполне мог что-то пропустить.
Никогда не любил Порядок.
Глаза немного привыкли к темноте, и я стал различать очертания человека, полулежавшего у стены. Разорвав свою тогу, я оставил только узкую полоску для набедренной повязки, а из остальной ткани сделал ленты и стал перевязывать раны Олайверу. Непись неписью, а смотреть, как он подыхает, я не хочу.
Плохо видно в темноте, практически на ощупь всё делать приходится. Посмотрим, что утром будет. Надеюсь, я смогу достучаться до коменданта города или губернатора и объяснить им всю чудовищность ошибки. Надо попытаться всё-таки попасть в комнату, может, стражников мне выделят, взломаем дверь, и все дела. С Джузеппе, похоже, договориться не удастся. А другого телепорта в этот город у меня нет и новый сделать не получится. Разве что идти в Гильдию перевозчиков и просить перекинуть меня сюда, да вот только где взять деньги на оплату их услуг? Кстати, Альбасете должен на моей карте появиться. Надо будет проверить потом.
Сидеть в игре и дожидаться утра в тёмной и сырой камере я не стал. Перевязал, как смог, Олайвера и вышел из игры. Завтра, когда вновь войду в игру, я появлюсь точно в том же месте, в котором её и покинул. Ложиться спать было ещё рано и я некоторое время полазил по форумам, почитал новости, узнал, кто на кого напал, кто с кем союз заключил, кто каких вершин достиг. Потом сбегал в магазин, закупил продуктов на неделю. Теперь следить за моим питанием некому, теперь самому о себе заботиться надо. Затем синхронизировал реальное время с игровым, поставил таймер на раннее утро, чтобы не проспать, когда придут тюремщики и поведут нас на суд, и завалился спать.
Уже засыпая, подумал, что надо бы подкрутить чувствительность в виртуальной капсуле и опустить её до рекомендованных двадцати процентов, на которых получаемые в игре повреждения доставляют лишь неприятные, но вполне терпимые ощущения. На всякий случай. А то вдруг дело реально до казни дойдёт, хотя я в это мало верил.
А зря. Утром меня сожгли.
Я смотрел на брызгающего слюной жреца и неверяще качал головой. Одно из двух — или с ума сошёл программист, написавший программу для этого НПС, или с ума сошёл сам НПС. Такая лютая ненависть ко всему, что не относится к Свету, такая незамутнённая уверенность в своей правоте, такая искренняя вера в то, что только идущие по Пути Света могут наслаждаться жизнью в этом мире. Это что-то непередаваемое словами.
— Пожалейте хотя бы его, — я кивнул на полумёртвого Олайвера, беспомощным кулём повисшего на руках стражников. — Он же ваш союзник, последователь Порядка.
— Нет никаких союзников, — священник местного храма Света даже подпрыгнул на месте от возмущения. Схватил посох, подскочил ко мне и, размахивая им перед моим лицом, яростно заорал: — Нет никакого Пути Порядка! Это всё ересь! Ересь! Есть только Свет! И всё! Больше ничего нет! Не должно быть!
Переведя дух, он бросил на меня полный ненависти взгляд и сказал страже: