Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
Большая часть ордена, как обычно, отсутствовала, будучи разбросанной по ближайшим зонам боевых действий, но несколько десятков боевых братьев — космодесантников, не входивших в узкий круг воинов, что знали правду о древней истории Темных Ангелов — по-прежнему находились в Башне Ангелов. Если Падший столкнется с ними, то учинит неописуемый хаос и, возможно, нанесет непоправимый урон по сплоченности ордена. Темные Ангелы выжили лишь благодаря продуманному внедрению в Охоту и в истинную природу борьбы ордена во времена Ереси Хоруса. Если большинство боевых братьев узнает эту истину, если они узнают об обмане, что окутывал их обучение с тех самых
Саммаил, подстрекаемый этими ужасными мыслями, побежал, чувствуя, что он уже почти наступает на пятки своей добыче. Спустя ещё один коридор и лестничный пролет погоня вывела его на балкон, находящийся над большой площадкой, что соединяла несколько проходов.
Дальний конец балкона оканчивался деревянной дверью, некая полуобнаженная фигура цепным мечом обрушивала на нее тяжелые удары. Опасаясь снова попасться на трюк, Саммаил бросился в атаку, надеясь нанести свой первый удар прежде, чем его цель узнает об опасности.
Что-то сродни шестому чувству предупредило Падшего, и он развернулся, цепной меч сплелся зубьями с оружием Саммаила в шуме искр и визжащего металла. Парирующий удар отбросил Саммаила на шаг назад, но он ринулся вновь, направив жужжащий цепной меч в живот своего оппонента. Эта атака была также отбита, и, лишь замахнувшись для очередного удара, Саммаил посмотрел в лицо своего врага.
Посмотрел в мёртвый взор Гидеона.
— Ты был недостоин, — сказал ему бывший великий магистр, кожа слезала с его костей, а из его бескровного глаза прогрызала себе путь личинка. — Но выжил по счастливой случайности, иначе лидером стал бы другой.
— Неправда, — прорычал Саммаил, полоснув клинком по горлу самозванца. Гидеон отбил в сторону этот неуклюжий удар и контратаковал, с силой ударяя по груди и плечам Саммаила, заставляя его отступать дальше по балкону. Хоть он и знал, что это было ложное видение, Саммаил не смог удержаться от мысли, что он сражался с тенью своего умершего наставника.
Саммаил увидел, что в руке его оппонента находится не цепной, а легендарный Врановый меч: символ великого магистра Крыла Ворона.
Воздух стал удушливым от пыли и дыма, и тепловые волны от взрывов вызвали хаос в авточувствах Саммаила. Сначала он подумал, что погребен полностью, но, когда смог начал рассеиваться, увидел, что упавшая поперек дороги треснувшая колонна придавила только его ноги. В нескольких метрах от него другая сломанная опора лежала на смятых останках «Коня бледного». Вытекающий охладитель покрывал завалы вокруг уничтоженного мотоцикла инеем, из-за чего казалось, будто машину расплющило дубиной мифического морозного гиганта. Ещё чуть дальше зеленым пламенем горели пятна смазки, внося свой вклад в атмосферу потустороннего.
Два здания рухнули практически полностью, а шоссе покрылось выбоинами и двадцатиметровыми кратерами, оставшимися после попаданий из гатлинг-пушки. Неподалеку взорвалась зарядная камера плазменного когтя, превратив окружающие руины в зеркальное расплавленное пятно. На отражающей поверхности промелькнули лучи турболазера, напоминая Саммаилу, что титан находился неподалеку.
Самоанализ систем его брони подтвердил, что повреждения оказались незначительными, и Саммаил без особых усилий отпихнул ворох разбитых кирпичей и пласталевых распорок.
По всему шоссе были разбросаны изломанные кони и всадники, одних почти полностью погребло под завалами, других прямыми попаданиями снарядов порвало на куски. Он настроил вокс на частоту всей роты, и из эфира в его уши хлынул поток удручающих отчетов. Титан с легкостью отбил начальную атаку и заставил роту снова рассеяться, отдельные эскадроны делали всё возможное, чтобы ускользнуть от врага. Более тяжеловесные машины наседали по периметру и, вместе с титаном, занимали господствующее положение на открытых пространствах и широких дорогах. Это заставило многих его братьев по роте искать спасения в узких улочках и переулках, где вражеские культисты могли использовать ограниченное пространство и свою численность для создания эффективных засад.
Саммаил не смог связаться с великим магистром по воксу и окинул взглядом руины, ища любой признак своего командира. Осматривая засыпанные обломками тела в чёрной броне, ему казалось, что он был единственным из Чёрных Рыцарей, кому удалось пережить обстрел титана.
Его авточувства засекли гудение антигравитационного двигателя, доносящееся слева от него. Ранее что-то свернуло с улицы и пробило гипсовую стену. Шагнув в пролом, Саммаил обнаружил наполовину погребенный под рухнувшим потолком гравицикл Гидеона, дергающийся и трясущийся из-за неисправной работы ским-двигателей.
В паре метров от него из массы кирпичей торчала рука. Приподняв пологий камень, Саммаил впился руками в кучу, отбрасывая куски разбитого камнебетона и вытаскивая листы пластековой изоляции.
Показались левая рука и голова Гидеона. Ни та, ни другая не пошевелились. Удвоив усилия, Саммаил выкопал туловище великого магистра, отбросив кусок кладки, который весил почти столько же, сколько он сам, броня повысила его возбужденную адреналином силу.
Гидеон чуть-чуть пошевелился, его пальцы согнулись, но Саммаил знал, что его наставник далеко не в самой лучшей форме. По острым камням расплескалась густая кровь, а мастерски сработанная, уникальная броня великого магистра раскололась и погнулась в десятках мест.
Рука безрезультатно стукнула по лицевой пластине Гидеона. Половина шлема была жестко смята. Поняв намерения своего командира, Саммаил наклонился и повернул шлем, ломая изоляцию. Он высвободил шлем с шипением воздуха, открыв избитое и пропитанное кровью лицо Гидеона. Из раны на боку головы торчали кусочки черепа, от уха же не осталось ничего, кроме пятна хрящевой ткани, размазанной вдоль челюсти.
Великий магистр медленно кивнул и выдавил из себя улыбку, обнажив покрытые кровью зубы:
— Я знал, что ты выжил. Братья были правы, ты был рожден для величия.
— Каковы будут ваши приказания, великий магистр? — спросил Чёрный Рыцарь. — Нам продолжить наступление или отступить?
— Я не могу сказать, — прошептал Гидеон. Со стоном боли он высвободил правую руку из камней, вручая Врановый меч Саммаилу. — Ты командуешь ротой.