Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Я готов встретить смерть в эту ночь, — заметил Ледерон, уступавший по старшинству в отделении лишь самому Велиалу, — но разумно ли приближать этот миг нашим наступлением?
— Если мы не можем удержаться, то должны атаковать, всё просто, — объяснил Велиал, пока десять космодесантников пробирались через лабиринт упавших колонн, разбитых часовен и обвалившихся святилищ. Небо было ясным, и развалины освещал тусклый синий свет трёх лун. — Дорога каждая секунда и каждый метр.
Они встретили первых предателей в осыпающейся заросшей галерее. Черепоборцы, облачённые в белые доспехи, замаранные отпечатками и засохшей
— Не щадить! Не отступать! — взревел Велиал, когда скошенные шквалом взрывов и болтов враги рухнули на землю.
Перестрелка была быстрой и жестокой, но последовавшая передышка недолгой, ведь всё новые, жаждущие бойни, враги приближались к Тёмным Ангелам. Задержаться означило бы попасть в окружение. Велиал повёл отделение через арку в дворик, стреляя из болт-пистолета. Алчущих крови и смерти Черепоборцев влекла схватка, словно пламя мотыльков.
Тёмные Ангелы убили многих, пробираясь через руины, чтобы устроить засады и выкосить перекрёстным огнём опрометчиво мчащихся в атаку предателей. Велиал вёл отделение сквозь лучи тусклого света и тени оставшихся без крыши соборов и по разорённым дворикам, всегда стремясь к открытом пространству, ведь он знал, что в ближнем бою его воинов перебьют. Они отдавали врагу здание за зданием, улицу за улицей, останавливаясь для обстрела, когда могли, а затем отступали дальше к боевым братьям.
— Мы их уязвили, брат-сержант. Будет неразумно оставаться здесь дальше, — сказал Ледерон. Замечание ветерана было верным: Третья рота уже покинула древние здания Экклезиархии, а его отделение было почти на границе руин.
— Согласен, брат, — кивнул Велиал. — Мы возвращаемся к роте.
Как только он произнёс эти слова, из тьмы появилась ещё одна банда Черепоборцев, и во главе её шёл воитель, подобный настоящему зверю. Его доспехи украшали шипастые цепи, с которых свисали дребезжащие трофейные черепа. В обеих руках он сжимал огромный цепной топор, чьи зубья мерцали в тусклом свете.
То был Фурион, архипредатель, трижды проклятый забойщик.
— Твоим жалким играм в кошки-мышки пришёл конец, сын Льва! — возопил Фурион, переходя на бег. Следом за своим чемпионом мчались Черепоборцы, выкрикивая хвалу тёмному богу.
Тёмные Ангелы открыли огонь и не дрогнули, стреляя вновь и вновь. Но Фурион без передышки прорывался сквозь бурю, не обращая внимания на взрывы болтов на доспехах. Первый же взмах топора снёс голову брата Менделета, а обратный удар предателя выпотрошил Ледерона в фонтане крови и осколков брони.
— Продолжайте стрелять! — рявкнул Велиал и бросился навстречу архипредателю — слишком поздно, чтобы спасти брата Сабеллиона, рассечённого от плеча до пояса. Если он выживет, то искупит свою медлительность.
Когда выстрелы из пистолета Велиала врезались в его броню, Фурион обернулся, чтобы встретить сержанта. Подняв цепной меч для удара, Велиал нырнул под удар предателя, метившего в шею Тёмного Ангела. Зубья цепного меча вонзились в броню и взвыли, впившись в левую руку Фуриона.
Из раны хлынула кровь, но предатель ринулся вперёд и ударил рукоятью в висок Велиала. Инстинктивно сержант поднял клинок, чтобы блокировать новый удар. Столкнулись цепные клинки, во все стороны полетели острые как бритва осколки металла.
Победно воздевший топор лорд Черепоборцев навис над шатающимся сержантом.
— Кровь для Кро…
Но рык болт-пистолета оборвал торжествующий рёв Фуриона. Разрывной снаряд пробил горжет доспехов предателя и взорвался в его горле, и оторванная голова улетела во тьму. От отдачи смертельного рефлекторного выстрела Велиал пошатнулся.
Затем безголовый труп рухнул на землю, а сержант пришёл в себя и понял, что из друзей и врагов выжили только он и брат Рамиил. Судя по термальным показаниям, другие предатели приближались.
— Смерть вождя Черепоборцев принесёт врагам раздоры, и будем надеяться, что их ещё больше задержит выбор его приемника, — сказал Велиал. — Брат, мы исполнили здесь свой долг к моему удовлетворению. Идём же на гору Давон, где орудия третьей ждут, чтобы достойно встретить предателей.
Гэв Торп
Хранитель ключей
Отовсюду доносились звуки битвы, гремели нескончаемые потоки болтерного огня, вблизи раздавались взрывы.
Я сделал то, что должен был сделать. Я сделал то, чему меня обучили, то, для чего я был создан. Я убил их. Я сражался со своими врагами так безжалостно, как только мог. Я сосредоточил на них свое смертоносное внимание и отрешился от всех прочих проблем, пока они не были уничтожены.
Издалека донеслись крики.
Они пришли к нам в доспехах, покрытых сколами и трещинами, оставшимися от бесчисленных предыдущих сражений. Ветераны войны, их гнев и ненависть были отточены как лезвие бритвы. Под их яростью заполыхало небо и прогнулась земля, когда они попытались уничтожить нас. Ради нашей смерти они были готовы на все. В качестве трофея они носили нашу кровь. Она блестела на их черных доспехах и полировала их обнаженные серебряные клинки. Они смотрели на нас красными глазами и не думали ни о чем, кроме резни. Бессердечные, беспощадные, смертоносные. Они жаждали убийств и наших жизней. Ничто не могло их остановить.
Воздух прошили лазерные лучи.
Грохот их бомбардировки продолжился, неистовство лазеров и трассирующих снарядов освещало ночное небо так ярко, что, казалось, наступил день. Такого буйства войны я прежде никогда не видел, даже во времена вводящего в заблуждение гнева Великого Крестового Похода не было мира, настолько разоренного такой сильной яростью.
Над головой пронесся корабль.
За красными, синими и зелеными лучами, рассекавшими небо, сами звезды померкли при виде взрывов продолжающегося сражения. Корпуса звездных кораблей падали подобно кометам. Фрагменты брони уносились вниз огненным градом, шипя и сгорая. Там, где они приземлились, вокруг наших городов вспыхнули древние леса.
Люди кричали и кашляли от дыма.
Никто не смог совладать с распространяющимся пламенем. Аркологии были окутаны дымом, чад душил тех, кто находился внутри. Сотни тысяч задохнулись, их легкие были иссушены жарким смогом. Эвакуация была невозможна. Снаружи было так же смертельно, как и внутри. Ещё тысячи погибли в паническом бегстве. Мы смотрели, как наши дома обращаются в пепел. Таковы были благословения Терры в ту неотмеченную эпоху.
Мужчины и женщины кричали от боли и ужаса.