Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
Зубастый носовой выступ «Кузнеца преисподней» вломился прямо в амфитеатр, и ряд острых клыков со скрежетом прошел по рядам сотен паломников. Остальные погибли, когда следом за клыками ворвался вакуум и заполнил разбитую «Пьету» смертельным холодом бездны.
— Будь прокляты зубы богов! — взревел Уркратос, едва последние обломки «Пьеты» слетели с носовых клыков «Кузнеца преисподней». — Эй, ты! Мы еще на курсе?
Демон-навигатор, мускулистый громила, покрытый светящимися магическими рунами, заворчал со стены, к которой был прикован дротиками
— От столкновения наш курс изменился. Оружие пройдет мимо цели.
Уркратос взглянул на пикт-экран, изображающий еще дымящиеся обломки «Пьеты» вокруг таранных клыков. Демон был прав: «Кузнец преисподней» пройдет мимо кормы «Трибунала».
— Откорректируй направление.
Демон ухмыльнулся всеми тремя слюнявыми ртами.
— Это невозможно, — ответил он.
Уркратос выхватил из поясной кобуры болт-пистолет и влепил подряд три выстрела в демона-навигатора. Кипящая кровь забрызгала металлическую стену.
— Ты осмелился мне возражать! — кричал Уркратос. — Твоя мерзкая душа сейчас сгниет!
— У меня нет души, — ответил демон, не переставая ухмыляться обезображенным лицом. — Я не могу тебе возражать. И это не ложь. Клинок «Кузнеца преисподней» не сможет поразить сердце врага.
Уркратос плюнул в один из многих изумрудно-зеленых глаз демона. Это правда. Если бы корректировка курса была возможна, демон бы ее осуществил. «Кузнец преисподней» промахнется.
— Оружейники! — закричал Уркратос. — Отвести абордажную команду на артиллерийскую палубу! И приготовиться к стрельбе из бортовых орудий!
Будь проклят этот имперский сброд! Они не знают, как надо умирать. Теперь он подвергнет вражеский флагман жестокому обстрелу, и эта смерть будет гораздо более долгой и жестокой. Эти поклонники трупа Императора сами обрекли себя на мучения. Истребив их, Уркратос только выполнит свой священный долг.
Контр-адмирал Хорстгельд видел на пикт-экране умирающую «Пьету». Он так и не узнал, понимали ли на паломническом корабле суть его приказов. Если да, то какими бы преданными слугами Императора ни были члены экипажа «Пьеты», они могли и не решиться на такой шаг.
Но не они несли ответственность за тысячи только что погибших невинных паломников. Эта тяжесть лежала на душе Хорстгельда. Такова участь командующего — отвечать за все хорошее и плохое, что происходит с гражданами Империума, которые находятся на его попечении.
Хорстгельд проверил показания курсов, которые высвечивались на экране. «Кузнец преисподней» не попадет в «Трибунал». Он отклонился от курса совсем немного, но этого достаточно, чтобы промахнуться. «Трибунал» проживет немного дольше. И эти несколько мгновений стоили крушения «Пьеты» и гибели всех, кто был на ее борту.
— Уважаемый проповедник, — обратился Хорстгельд к Таласу, как всегда стоявшему за кафедрой корабельной рубки. — Мы согрешили. Совершите обряд покаяния, если вам не трудно.
Под мануфакториумом Ноктис, у самого основания города, где искусственно созданные пласты встречались с богатой железом корой Каэронии, среди скал имелись десятки невысоких, но обширных пустот.
Старинный транспорт «Химера», перенесший так много починок и реконструкций, что в нем почти не осталось первоначальных деталей, возглавлял небольшую боевую колонну. Она торопливо продвигалась по этой дороге к радиоактивной пепельной пустыне на окраине города. Украденная и отремонтированная техножрецами Антигона машина была самым боеспособным транспортом из всех, которыми располагали силы сопротивления, но и она выглядела так, словно вот-вот развалится на части.
— Что мы обнаружим, когда доберемся до места? — спросил Аларик, морщась от зубодробительного скрежета мотора.
Вместе со своими воинами и техножрецом Галленом, который, казалось, имел особый талант заставлять двигаться те машины, которым давно пора было ржаветь на свалке, Аларик ехал на «Химере». Галлен взглянул на юстициария единственным природным глазом.
— Самые старые шахты до сих пор заброшены, — сказал он. — Их прорыли работники, так что по туннелям можно продвигаться как пешком, так и на машинах. Туннели выведут нас к пустыне.
— А что там?
— Ничего.
Аларик был уверен, что это не так. Он отчетливо ощущал волны злобного сопротивления, которое пыталось его остановить. И алмазно-твердый стержень веры отзывался на противодействие болью.
— Я думаю, нам стоит совершить обряд раскаяния, — предложил брат Арчис. — Мы должны прийти туда с чистыми душами.
— Согласен, — ответил Аларик. — Но вести его буду не я. Арчис, ты сам прочтешь молитвы. Мне кажется, у тебя к этому больше способностей.
— Хорошо, юстициарий, — согласился Арчис. — Братья, присоединяйтесь.
Арчис начал читать, и все космодесантники во главе с Алариком, склонив головы, последовали его примеру. В ходе обряда раскаяния они признавали слабость своих душ и неспособность исполнить до конца долг перед Императором: их задачей было устранение угрозы демонов, но демоны все еще существовали и наносили вред народам Империума. А потому, пока работа Серых Рыцарей не выполнена, они молили Императора о прощении и надеялись, что Он в своем милосердии даст им силы завершить дело.
В тот день, когда они погибнут, когда будут сражаться рядом с Императором до конца времен, только тогда их обязанность будет исполнена. А до тех пор они в долгу перед Императором и отдавать свой долг будут до конца жизни.
— Ты сказал, что потерял их? — спросил коллективный разум техножрецов Каэронии.
— Только на время, — ответил Скраэкос.
Почитаемый архимагос стоял на развалинах информкрепости. Он заставил крепость полностью развернуть хрустальные стены и открыть пасмурному небу самые нижние уровни податливого хранилища информации. Ярость Скраэкоса вплавила тела погибших работников и демонов в черные хрустальные поверхности, и они навсегда остались лежать там, где упали.