Адептус Астартес: Омнибус. Том II

Коллектив авторов

На задание не взяли ни одного неофита. Миссия была слишком важной. Это не тот случай, когда можно легко вести за собой и обучать юного послушника и кроме того в Солемнском крестовом походе их осталось очень мало.

Облачённый в мантию капеллан Уго шагнул вперёд, держа в руке кадило. Череп-шлем скрывал капюшон.

— Готовы? — обратился он к собрату-исповеднику и чемпиону Императора.

Маршал Брант позволил Вольфраму и Ансгару возглавить собранный отряд и направиться в самое сердце джунглей главного континента Армагеддона, чтобы вернуть утраченное геносемя боевых братьев. Чемпион

и его наставник не стали терять время в столь решительный час и быстро собрали истребительную команду из Храмовников “Божественной Ярости”.

— Готовы, — ответил Ансгар.

— Мы ждём твоего благословления, брат-капеллан, — подтвердил Вольфрам, крепко сжав крозиус, — дабы мы могли отправиться в битву и, если нашей земной жизни придёт конец, с чистыми душами предстать перед Императором.

— Тогда приступаем. Во имя Императора… — начал нараспев произносить Уго.

Храмовники услышали скрип и лязг на пороге часовни и обернулись к затянутому дымом ладана входу в святилище флагмана.

Шаги двухтонного дредноута грохотали о каменные плиты пола и эхом отражались от затянутого дымкой свода. Дым кадила Уго закружился вокруг колоссальной фигуры военного шагателя и обвил его корпус. Брат Джерольд вошёл в часовню, чтобы присоединиться к исповедующимся рыцарям.

Он был как минимум в два раза выше брата-ветерана Кемена, самого высокого из космических десантников истребительной команды. Корпус дредноута был выкован из бронированного адамантия. Саркофаг, в котором находились органические останки Джерольда, украшал крест Храмовников с черепом momento mori в центре, казавшийся ещё уместнее, если принять во внимание судьбу храброго брата.

Истинно называют дредноутов воплощением смерти. Одной огромной рукой бронированного тела служил роботизированный силовой кулак. Второй, заменённая тяжёлая штурмовая пушка.

Прошлую штурмовую пушку уничтожил орочий “бомбер” во время первой миссии Храмовников на разорённом войной Армагеддоне. В битве за кальдеру отважному брату пришлось положиться на лазерное орудие “Часового”, которое подсоединил к древней почтенной броне опытный техник гвардейцев. Но после возращения на корабль-кузню “Голиаф”, технодесантники Солемнского крестового похода демонтировали установленное в полевых условиях оружие, заменив другой штурмовой пушкой — такой же реликвией, как и корпус Джерольда — к большому облегчению брата-ветерана.

Дредноут украшал железный венец с шипами — символ невероятной храбрости, проявленной Джерольдом в бою, благодаря которой он заслужил, чтобы его бренные останки погребли внутри древней машины. Над венцом возвышался флагшток с потрёпанным знаменем. На ткани была вышита объятая пламенем половина планеты посреди космоса. На свитке над пылающим миром гордыми готическими буквами было написано название планеты — “Солемн”.

Ансгар задумался о том, что же пробудило дредноут из стазисного сна в специальном зале в глубинах “Божественной Ярости”.

— Брат Джерольд, — произнёс Уго, слегка склонив голову в капюшоне, — чем мы можем помочь тебе?

Из машины донёсся звонкий аугметированный бас, напоминавший лязг взрывных дверей или отдалённые разрывы снарядов:

— Я пришёл, чтобы принести клятву участвовать

в спасательной миссии.

Мгновение все молчали.

— Брат Джерольд, при всём моём уважении, — склонив голову в шлеме, высказался Ансгар, — к вашей величайшей доблести и святому рвению, воины-дредноуты обычно не сопровождают истребительные команды.

Верхняя половина корпуса военного шагателя повернулась на шарнирной талии, и саркофаг Джерольда оказался напротив Ансгара. Чемпион Императора чувствовал себя так, словно глаза погребённого в металлическом корпусе Храмовника уставились прямо на него.

— Разве не в обычаях священных Адептус Астартес уважительно относится к пожеланиям и мудрости почтенных старших? — пробурчал Джерольд.

— В обычаях, конечно же, благородный брат, — тщательно подбирая слова, ответил чемпион.

— Тогда прислушайся к мудрости старшего, брат Ансгар, — голос Джерольда из вокс-передатчиков массивного корпуса стал громче. — Я хочу участвовать в вашем задании.

— Я не хотел оскорбить вас, почтенный брат, — произнёс чемпион и на этот раз поклонился неповоротливому дредноуту в пояс.

— Я понимаю, что воины моих… размеров обычно не сопровождают ударные группы вроде вашей, — продолжил Джерольд, — но, меч Сигизмунда, я считаю, что сейчас особый случай. Насколько мне известно, брат-апотекарий Кольбер служил в роте кастеляна Герхарда и пропал вместе с остальными.

— Так и есть, — подтвердил Ансгар.

— Я здесь из-за него. Именно брат Кольбер нашёл меня умирающим на горе орочьих трупов в часовне крестоносцев Солемнского замка. Именно он спас мне жизнь и участвовал в погребении в дредноут. Раз этого желает Император, то и я приложу все силы, дабы спасти брата-апотекария из лап мерзких зелёнокожих, оскверняющих Его взор.

— В таком случае мы, конечно же, с уважением отнесёмся к пожеланию старшего, — ответил Вольфрам, хотя он и служил ордену на век дольше, чем Джерольд, которого постигла трагическая судьба при осаде Солемна, и был свидетелем, как отважного рыцаря поместили в саркофаг дредноута.

Итак, недавно сформированное отделение Вольфрама ожидало благословения, дабы с очищенными от грехов душами отправиться на войну во имя Императора, примарха Дорна и лорда Сигизмунда. Капеллан Уго начал службу во второй раз:

— Во имя Императора…

Седьмая глава

Охотники

— Дом, милый дом, — сказал рядовой Гайст, растянувшись под жарким и ярким солнцем на пыльной земле. — Ты что не любишь запах горящих орков по утрам?

— Заткнись, шутник, — проворчал Ферзе.

Гайст ухмыльнулся самому угрюмому солдату взвода, белые эмалевые зубы блеснули на испачканном лице, глаза улыбались за стёклами антибликовых очков.

Солнце нещадно палило над “Церберой” и небольшим взводом шкуродёров, которые бесцельно слонялись у земляного дота. Короткостриженый Гайст, похоже, наслаждался его светом. Он не сможет долго находиться под жарящим во всю силу солнцем Армагеддона, которое к полудню быстро и неумолимо достигнет зенита в затянутых тёмными испарениями экваториальных небесах, иначе рискует тяжело обгореть и сильно обезвожиться.