Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика
Шрифт:
Вот, вы видите, даже Шарон: он просто ждет. Есть такая американская поговорка: «Дайте им достаточно веревки, и надейтесь, что они сами повесятся». Я не знаю, повесятся ли арабы. Потому что они с течением времени становятся мудрее, а мы — становимся менее мудрыми.
Кроме того, так много сил, которые хотят нас уничтожить, что есть шанс, что им это когда-то удастся.
А тем временем я думаю, что Шарон играет. Я не знаю, что у него на уме. Я даже не уверен, знает ли он, что у него на уме. Он во многих отношениях остается генералом на поле битвы. Хороший генерал не должен увлекаться планами, он должен хорошо видеть, как развивается ситуация, и действовать адекватно
Далее, населения Израиля. Люди в Израиле очень устали от всего этого. Жить в Израиле сейчас очень утомительно. Все эти хорошие люди, начиная от Шимона Переса, и вплоть до Авигдора Либермана, хотя и произносят речи, не говорят ничего выдающегося нового. Все устали. Шарон говорит бессмыслицу. Либерман говорит другую бессмыслицу. Йоси Бейлин говорит еще одну третью бессмыслицу. И никто не представляет, как будут дальше развиваться события. Наша сторона не знает, противоположная тоже не знает. Просто продолжаем играть свои роли.
— Вы сказали: «Ни Шарон, ни Либерман, — они не знают, что они…»
— Нет, не то, что они не знают… Я в прошлом достаточно близко был знаком с Шимоном Пересом. И он мне говорил вещи, которые обычно не говорят публично. И не потому, что он хочет это утаить или обмануть. Он говорил: «У меня есть ситуация. Я должен действовать в этой ситуации. У меня нет «идей». А не буду работать с тем, что невозможно». Он говорил: «Наша проблема — это то, что здесь слишком много арабов. Если бы после войны 1967 года, вместо того чтобы писать статьи, стихи и т. д., 2 млн. или 3 млн. американских евреев приехали в Израиль, — ситуация была бы совсем другая. Я хочу отдать обратно Шхем, Хеврон и другие места не потому, что я хочу их отдать. Я не вижу других выходов из этой ситуации. Мы не можем эти места удерживать все время, и мы должны отступить. А если бы там было больше евреев, приехавших и поселившихся там, — то ситуация была бы другая. Но они ведь не приехали! И я не могу их заставить приехать! Вот такова моя ситуация!»
Конечно, Шарон может говорить разные слова. Кто же будет возражать против того, чтобы был мир. Вопрос в том, что вы собираетесь делать для того, чтобы его достичь.
Даже вы не настолько молоды, чтобы не помнить, как, например, мир определялся Советским Союзом: миром называлась то, что хорошо для Советского Союза. И это было определением. Имея такое определение, легко можно заключить, что советские танки — это танки мира. А американские танки — это танки войны. Очевидно! Если вы определяете «Мир — это то, что хорошо для меня», то ваши танки, ваши ракеты, ваши атомные бомбы будут «оружием на страже мира». И они это говорили много раз!
— Это еще связано с тем, что в русском языке мир — это омоним, означающий и противоположность войны и вселенную.
— Да, в русском языке так, но в иврите это не так, и в арабском тоже не так. В арабском языке есть замечательное слово «салам». Оно имеет массу разных смыслов в том числе на духовных уровнях. Но вопрос в том, что конкретно люди имеют в виду, говоря «салам». И в большинстве случаев имеется в виду «если вы будете делать, что я хочу, чтобы вы делали, — это и будет мир — салам».
Израиль находится в замешательстве. И нет никого, кто указал бы другой ясный путь, что надо делать. Я читал много прекрасных работ. И, в основном, это те же самые слова, только слова. Но чтобы это было с одной стороны правильно, а с другой — выполнимо, —
Одно из самых лучших решений этих всех проблем было бы привезти 6 млн. евреев в Израиль и разместить их за пределами зеленой черты. Ситуация сразу станет совсем другая. Это — очень хороший совет.
— Но Америка не позволит это сделать.
— Нет, дело не в том, что Америка не позволила бы. Евреи не захотят ехать! Евреи не захотят приезжать в Израиль.
Так что не Америка, сами евреи не захотят приезжать. Вот почему вы не сможете это исполнить. Вы можете говорить, что это было бы прекрасным решением. Вы можете высказать много других прекрасных решений. Но они будут хорошими, если на них согласится противоположная сторона. Например, есть предложение об обмене населением. Об обмене населением между Израилем и арабскими странами. Это хорошая идея, очень правильная и справедливая, и имеет массу подтверждающих прецедентов в истории. А на практике это не может быть сделано. Вы можете стать членом Кнессета и рассуждать об этом.
Как я понимаю, любое правительство Израиля имеет очень мало возможностей в области международных отношений. Наш выбор, по которым мы можем идти, — очень ограничен. Потому что у нас мало силы, и потому что мы живем в очень напряженном месте на Земле.
Еще одно ограничение связано вот с чем. Если бы какие — то подобные вещи случались где — нибудь в Африке, все было бы иначе. Что бы ни произошло в Израиле — становится немедленно новостью во всем мире. И поэтому то, что случается в Израиле — это как пылинка в глазу. Вы можете иметь килограмм грязи на вашей ноге и об этом не беспокоиться. Но если хоть чуть — чуть попадет в ваш глаз — это заметите сразу.
Поэтому есть вещи, которые могут быть сделаны в Африке, в Латинской Америке. Их, например, постоянно делают в Колумбии. Но их нельзя сделать у нас.
— Спасибо. До свидания.
Освободители мира
Интервью опубликовано в газете «Вести», 23 декабря 2004 года.
ЖЕСТОКОВЫЙНЫЙ ХАРАКТЕР — Ирина Солганик
Знаменитый раввин Адин Штейнзальц, переводчик Талмуда, популяризатор иудаизма, почетный доктор крупнейших заграничных университетов, основатель школ и йешив в Израиле и просветительских учреждений в России, принимал нас в центре собственного имени, расположенном в чудном центральном иерусалимском месте. Вопросов к нему накопилось множество; выдающийся человек, чей, вероятно, главный жизненный подвиг заключается в переводе Вавилонского Талмуда на современный иврит, в сопровождении справочного аппарата (вышли уже 38 томов), благосклонно готов был на все ответить. Сидя у компьютерного экрана, он набивал и посасывал видавшую виды трубочку, при этом глаза его были необыкновенно светлы и живы, смеялись и занимались чем-то своим.
Пятнадцать лет прошло с того знаменательного момента, когда раввин Штейнзальц открыл первую в России йешиву (впрочем, сгоревшую в 1996 году). Ныне он по-прежнему занят распространением на российских просторах еврейского образования — во всяком случае, в Москве имеется возглавляемый им культурно-образовательный центр, существующий в единстве и гармонии с иерусалимским Институтом изучения иудаизма в СНГ. Это обстоятельство, собственно, и послужило отправной точкой для нашей пространной беседы, перекинувшейся в дальнейшем на темы каббалистические и политические и затронувшей также психологию и тяжелый еврейский характер.
Офицер Красной Армии
2. Командир Красной Армии
Фантастика:
попаданцы
рейтинг книги
