Адмирал Г И Бутаков
Шрифт:
* * *
27 марта 1851 года Бутаков был командирован в Англию для приемки и перевода в Россию строящегося там буксирного парохода "Дунай", командиром которого он был назначен{24}.
По пути в Англию Бутаков заехал в Вену навестить находившегося там на лечении адмирала Лазарева. Но повидать Лазарева Бутакову уже не удалось: 11 апреля 1851 года выдающийся русский мореплаватель и флотоводец скончался. Опечаленный тяжелой утратой Григорий Иванович задержался в Вене, чтобы принять участие в отправлении на родину праха своего учителя...
Прибыв в Англию, Бутаков с присущей ему энергией занялся порученным делом. Возмущенный медлительностью и проволочкой в строительстве "Дуная", он решительно потребовал
Однако истинная причина была другая. Политическая обстановка на Ближнем Востоке была настолько напряженной, что в любую минуту можно, было ожидать начала войны между Россией и Англией, поэтому английские судостроители намеренно задерживали выполнение русских заказов.
Только к 17 сентября ему удалось провести на Темзе первое испытание "Дуная". Средний ход "Дуная" был удовлетворительным - 10,5 узла, но Бутакова сильно беспокоило то обстоятельство, что судно имело большую осадку. "Меня весьма затрудняет, - жаловался он в письме к Корнилову, - что он ("Дунай". Авт.) должен по контракту сидеть в воде 6 фут, а сегодня, когда для пробы наполнили котлы водой и погрузили в него всего 9 тонов (тонн.
– Авт.) угля, т.е. на 15 часов, - без цепей и якорей... без команды, припасов, парусов, станков, орудий, - он углубился форштевнем на 5,10, ахтер-штевнем на 6,2 среднее 6. Хотя то углубление, до которого он погрузится, приняв все принадлежности, не помешает ему проходить Сулинским гирлом, он будет совершенно неспособен (даже если снять с него орудия с их принадлежностями) проходить в Килийском и никак не будет в состоянии следовать всюду, где канонерские лодки могут нуждаться в нем"{27}.
Но несмотря на обнаруженные недостатки, главный командир Черноморского флота адмирал Берх приказал немедленно принять "Дунай" и возвращаться на родину. О том же писал Бутаиову и Корнилов.
Перед самым выходом из Англии, 12 октября 1851 года, Бутаков получил письмо из Николаева от своего брата Владимира, который сообщал об отзывах на изобретенный Григорием Ивановичем компас с наклонной стрелкой.
Компас с наклонной стрелкой был оригинальным изобретением Бутакова. Замысел его необычайно прост.
Компасы, применявшиеся в то время на кораблях, отличались от компаса Бутакова тем, что в них к магнитным стрелкам прикреплялись специальные грузики, препятствовавшие наклонению стрелки под воздействием сил земного магнетизма. Считалось, что горизонтальное положение магнитной стрелки должно облегчить пользование компасом, так как она жестко связана с картушкой компаса - диском, на котором нанесены делении от 0 до 360°; наблюдать же за наклонной картушкой, особенно рулевому, трудно. Однако на самом деле колебания стрелки под воздействием грузика при качке резко усиливались. Так, если судно на волнении рыскало на один румб{28}, то магнитная стрелка компаса рыскала на два и более румба. Удерживать корабль на заданном курсе по такому компасу было очень трудно.
Компас, предложенный Бутаковьм, не имел этого недостатка. Магнитная стрелка его занимала "положение, свойственное ей по законам природы". Особенность устройства компаса Бутакова состояла в том, что в нем картушка в любых условиях сохраняла горизонтальное положение, а магнитная стрелка, связанная с ней, могла под воздействием сил земного магнетизма наклоняться. У такого компаса магнитная стрелка рыскала значительно меньше, а следовательно, пользоваться им было гораздо
Изобретение компаса с наклонной стрелкой вызвало одобрительные отклики. Так, в "Русском инвалиде", в статье, подписанной псевдонимом "3-ый" и принадлежавшей, видимо, перу известного русского ученого-гидрографа С.И. Зеленого, yтвеpждaлocь, что выгоды от применения компаса Бутакова "очевидны и несомненны".
22 ноября 1851 года Бутаков привел "Дунай" в Николаев. Спустя год - 3 декабря 1852 года - он был назначен командиром пароходо-фрегата "Владимир" лучшего парового корабля Черноморского флота.
* * *
Прекрасно понимая, что будущее принадлежит флоту паровому, В.А. Корнилов в начале 1852 года добился у правительства разрешения на переоборудование кораблей Черноморского флота. В докладных записках и письмах к князю Меншикову Корнилов писал о том, что он хочет установить на кораблях флота винтовые двигатели, но вынужден отложить связанные с этим работы до окончания строительства доков в Севастополе, так как вследствие мелководья Днепровского лимана сделать это в Николаеве не представляется возможным.
18 сентября 1852 года Корнилов представил через Меншикова докладную записку царю о необходимости полного переоборудования кораблей русского флота в винтовые в связи с тем, что Англия, Франция и другие страны ускоренными темпами строят винтовые корабли. "...При таком стремлении морских держав к введению винта, - писал Корнилов, - невозможно Черноморскому флоту, составляющему передовой строй империи на востоке, избежать этого расходного нововведения"{29}.
Предложение Корнилова было принято. Для реализации его правительство предложило вице-адмиралу Е.В. Путятину составить проект переоборудования кораблей, а до утверждения проекта было решено приступить к постройке на отечественных верфях двух винтовых кораблей и переоборудованию трех парусных кораблей в винтовые, заказав для них машины в Англии, так как русские заводы не были подготовлены к выполнению подобных заказов.
26 октября 1852 года в Николаеве был заложен 120-пушечный корабль "Босфор"{30} с машиной мощностью в 800 л. с., а в мае следующего года корабль такого же типа "Цесаревич".
Однако все эти мероприятия были проведены слишком поздно. Международная обстановка усложнялась, и надеяться на успешное окончание строительства заложенных кораблей было трудно.
* * *
В середине XIX столетия борьба между основными западноевропейскими державами за усиление влияния на Ближнем Востоке и на Балканах достигла наивысшего напряжения. Интересы бурно развившейся английской и французской промышленности и рост австрийской и прусской промышленности требовали расширения рынков в странах Ближнего и Среднего Востока и на Балканах. Однако усилению влияния западноевропейского капитала в районе Средиземного и Черного морей препятствовало политическое влияние России среди народов Балканского полуострова и Ближнего Востока. Преследуя экономические цели, Россия стремилась укрепиться в районе проливов, чтобы обеспечить выход своим товарам на внешний рынок. Стало быть, интересы России находились в противоречии с интересами Австрии, Пруссии и особенно Англии и Франции.
Всей этой сложной политической ситуации не мог понять Николай I - эта, по меткому определению Энгельса, самодовольная посредственность с кругозором ротного командира. Русский царь решил договориться с английским правительством о разделе Турецкой империи между Англией и Россией, при этом Францию он в расчет не принимал, считая ее слишком слабой для борьбы с Россией. Не видел Николай I соперника в "восточном вопросе" и в лице монархической Австрии, "обязанной" ему за беспощадное подавление революции 1848-1849 годов, которая угрожала существованию "лоскутной" Австрийской империи. Не принималась также в расчет к дружественная, по мнению Николая I, Пруссия.