Адмирал Империи – 39
Шрифт:
Примерно через стандартный час, флагман адмирала Бозкурта во главе полусотни линкоров и тяжелых галер 5-ой «линейной» дивизии подошел к Кронштадту на расстояние в триста тысяч километров. По приказу командующего связисты установили контакт с комендантом неприступной крепости, дабы предложить ему почетную капитуляцию.
– Я сейчас передам тебе данные о состоянии битвы, что идет, а вернее, уже заканчивается в пятнадцати миллионах километров от тебя, генерал, – вкрадчиво начал турецкий командующий, когда суровое лицо коменданта, словно высеченное из камня, появилось перед ним на экране переговорного устройства. Бозкурт,
– Из этих данных ты сможешь убедиться, что твоего диктатора и его флота скоро не станет. Для Демида Зубова все кончено, а у тебя, генерал, есть шанс спасти свою жизнь и жизнь своих подчиненных. Для этого нужно лишь, чтобы ты открыл пневмо-ворота и пропустил мои корабли внутрь «вагенбурга»…
Седовласый ветеран двух предыдущих войн с султаном Селимом, до глубины души ненавидящий османов, генерал-лейтенант Волохов смерил турецкого адмирала ледяным взглядом, полным неприкрытого презрения:
– Лучше убирайся, османский выродок отсюда, пока цел, и целы твои разбойничьи корабли! – ответил он горделиво, чеканя каждое слово подобно удару хлыста. – Тебе и твоему сброду никогда не видать Кронштадта как своих ушей, даже за сто лет непрерывной осады! Клянусь всеми святыми, скорее звезды погаснут, чем моя крепость падет к ногам османов!
Экран мигнул и погас, оставив взбешенного Ясина Бозкурта наедине со своим бессильным гневом. Адмирал-паша вновь и вновь прокручивал в голове разговор, сжимая и разжимая кулаки от ярости и досады. В сердце своем он уже понимал, что упрямый гяур, к великому сожалению, прав на все сто процентов. Даже объединенные усилия всего Южного космофлота обнулятся об эти неприступные стены быстрее, чем сверхзащищенный Кронштадт падет к ногам завоевателей.
Однако когда последняя надежда, казалось, была потеряна, внезапно произошло нечто совершенно неожиданное и чудесное. На экране перед турецким адмиралом вновь вспыхнуло изображение, но на этот раз там появилось не суровое лицо коменданта, а знакомые очаровательные женские черты. Ясин Бозкурт с трудом поверил своим глазам, когда узнал в своей собеседнице дочь покойного императора Константина – великую княжну Таисию, чье появление на секретной частоте из самого сердца вражеской цитадели стало настоящей сенсацией.
– Здравствуйте, адмирал-паша, – обольстительно улыбнулась Тиса, обращаясь к явно ошеломленному флотоводцу. Ее звонкий голос журчал подобно весеннему ручейку, но в нем была стальная нотка власти, выдававшая породу истинной правительницы. – Как я поняла из вашего присутствия здесь, контр-адмирал Зубов уже мертв?..
– Здравствуйте, Ваше Высочество, – ответил адмирал, инстинктивно склонив голову в почтительном приветствии решив, что перед ним на экране находится дочь покойного императора Константина – великая княжна Таисия. – Когда я покидал сектор недавней битвы, этот узурпатор-диктатор был еще жив и отчаянно сражался, засев на своем линкоре «Москва» в окружении нескольких десятков преданных ему кораблей. Однако, смею предположить, что к моменту нашей с вами беседы Зубова уже нет на этом свете.
– Тогда, если вы уделите мне несколько минут, я хотела бы обсудить с вами мою дальнейшую судьбу, – Тиса многозначительно посмотрела на собеседника. Ее карие глаза лучились загадочным
– Ваша судьба очевидна, госпожа, – победно ухмыльнулся турецкий адмирал, нимало не сомневаясь в своем праве диктовать условия. – Вы, как и ваш младший брат Иван, являетесь верными союзниками этого преступника контр-адмирала Зубова и поэтому будете обезглавлены, как только мы займем столичную планету, уничтожив перед этим Кронштадт.
– Прямо уж так и обезглавлены?! – удивленно вскинула брови псевдо-княжна, создав видимость беспокойства на лице. Ее глаза расширились в мнимом изумлении, а алые губы изогнулись в легкой усмешке, словно бросая вызов грозному адмиралу. – Насколько я понимаю, звездная система «Ладога», в которой мы с вами находимся, пока что не включена в состав великой Османской Империи. У нас, знаете ли, не принято лишать людей жизни подобным средневековым способом!
– О, не будьте столь уверены, что «Ладога», «Ингерманландия» и остальных соседствующие с ними провинции не перекрасят в скором времени свои тактические цвета на политической карте Галактики в кроваво-красный, – развеселился Ясин Бозкурт, конечно же, и сам не веривший в подобное, но с удовольствием пытаясь еще сильнее запугать свою собеседницу, в глазах которой осман ясно увидел панику.
Адмирал наклонился вперед, словно желая поведать некую зловещую тайну. Его пронзительный взгляд впился в лицо Тисы, стремясь проникнуть в самые потаенные глубины ее сознания:
– Вы же не знаете всех пунктов соглашения между моим господином – султаном Селимом и адмиралами восставшего против вас Черноморского флота… О, поверьте, там есть пункты, от которых кровь стынет в жилах!
Тиса на мгновение прикрыла глаза, будто пытаясь совладать с нахлынувшим страхом. Она медленно выдохнула, а затем ее ресницы дрогнули и поднялись, являя миру взгляд полный обреченного смирения:
– Действительно, этого я не знаю, – тихо согласилась княжна, делая вид, что поверила словам старика Бозкурта. Ее голос дрогнул, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. – И что, вы непременно желаете нашей с братом смерти?
Адмирал горестно развел руками, всем своим видом выражая притворное сожаление. Его лицо приняло печально-отрешенное выражение, как у жреца, оглашающего неумолимый приговор древних богов:
– А как иначе, Ваше Императорское Высочество? Вы и ваш венценосный брат слишком опасны в той политической игре, что сейчас идет на просторах вашей рассыпающейся на осколки и некогда великой Российской Империи… Так уж вышло, что вы – последние столпы прежнего порядка, которые необходимо разрушить, дабы на их руинах возвести новый мир!
– А существует ли какая-нибудь возможность, чтобы этого, как вы выразились «обезглавливания», избежать? – неожиданно мягко спросила Тиса, всем своим видом демонстрируя вернувшееся самообладание. Она откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди, словно внезапно заинтересовавшись каким-то любопытным, но не слишком важным вопросом. Ее глаза вновь лучились загадочным светом, а на устах змеилась едва заметная лукавая улыбка.
Ясин Бозкурт недоверчиво прищурился, пытаясь понять, что задумала эта венценосная лиса. Он отрицательно покачал головой и с нарочитым сожалением вздохнул: