Адмирал Колчак и суд истории

Дроков Сергей Владимирович

29 июня 1919 г. Розенблатт встретился с Колчаком. Розенблатт рассказал, что, когда он уезжал из Соединенных Штатов 15 марта, евреи-американцы не испытывали никакой враждебности к сибирякам, но как только он достиг Владивостока, то был потрясен обширной антисемитской пропагандой, поддерживаемой офицерами через листовки, афиши и официальные газеты и бюллетени. Колчак отвечал, что знает о том, что «численность евреев в большевистской армии незначительна», что «еврейский вопрос в Сибири никогда не стоял… без сомнения, данное обстоятельство связано с еврейской лояльностью и добропорядочностью».

Действительно, весной 1919 г. имела место антисемитская пропаганда, но она была остановлена; все прокламации антисемитского характера предназначались не для собственных солдат, а для Красной армии. Не только он как Верховный

правитель, но и Деникин, – продолжал Колчак, – не допустят антисемитских вспышек, однако они контролируют только части России и не могли бы ручаться за порядок в других регионах, особенно на юге и юго-западе, охваченных анархией и отчаянием, где евреи превратились в «козлов отпущения». Единственный способ предотвратить насилие против евреев состоит в установлении мощной, объединенной власти. Купированная версия интервью была издана в сибирской и иностранной печати и в основном интерпретировалась как проколчаковский документ.

Детальный доклад о встрече Розенблатт отослал Харрису 1 июля 1919 г., на следующий день по пути в Вашингтон. На основе доклада 2 июля Харрис писал Лансингу: «Данное письмо [Розенблатта] самоочевидно и демонстрирует, что нет никакой опасности погромов или преследований евреев в Сибири». Действительно, доклад Розенблатта к Харрису полностью соответствовал сообщению, изданному в прессе. Однако и Харрис, и пресса не упоминали о заверениях Розенблатта об антисемитских действиях. Розенблатт отослал нью-йоркскому еженедельнику Forward номер «Еврейской жизни», которая опубликовала интервью. Оно было «в купюрах», отмечал он. Конечно, в рапорте, написанном Розенблаттом полковнику американской военной разведки Р.Л. Эйчелбергу о встрече с Колчаком, он также благоприятно отозвался о Верховном правителе. 6 сентября 1919 г. Эйчелберг докладывал, ссылаясь на Розенблатта, что Колчак – «отменный малый». Неужели Розенблатт «клюнул на удочку» проколчаковской пропаганды? Возможно, по крайней мере, он публично не возражал против купюрного сообщения о встрече с адмиралом. Согласно Л. Маршаллу Розенблатт был «доброжелательно расположен к адмиралу Колчаку».

Позднее, после возвращения в Соединенные Штаты, Розенблатт рассказал членам Объединенного распределительного Комитета о некоторых деталях встречи с Колчаком, не попавших в прессу. В одном месте интервью, где Колчак говорил, что антисемитские прокламации «предназначались для Красной армии, а не для нашей армии», Розенблатт спрашивал его: «Вы стремились спровоцировать Красную армию к погромам?» Колчаку не понравился вопрос, и он ответил: «Нет, именно поэтому я остановил это». Спустя время, Розенблатт сознался комитету: «…он не останавливал этого. Это была неправда». За день до встречи с Колчаком информационный бюллетень колчаковской армии опубликовал заявление: «В одном из дивизионов на нашем фронте наши телефонисты обнаружили вражеские провода; не желая прерывать переговоров, они, в течение нескольких часов, прослушивали разговоры различных людей и командиров дивизионов Красной армии в данном секторе, те разговаривали только на еврейском языке». Розенблатт протестовал против подобного изложения новостей.

Следующая беседа имела место во время встречи: «Колчак: Не хотите же Вы запретить информацию? Розенблатт: Я – не конченый человек, чтобы запрещать информацию, но это же – инсинуация. Вы прямо намекаете на то, что Красная армия состоит из евреев. В течение нескольких часов различные люди [Красной армии] говорили только на идише; командующий говорил только на идише. Это означает, что Красная армия в руках евреев; то, что евреи ответственны за Гражданскую войну. Колчак: О, нет. Я знаю, количество евреев в Красной армии незначительно. Вы можете сосчитать их на пальцах одной руки. Розенблатт: Мы не боимся тех, кто знает, но мы опасаемся тех, кто не знают, или тех, кто не хочет знать… Вы одобряете такую информацию? Колчак: Конечно. Розенблатт: В таком случае я не имею ничего против прекращения спора по этому поводу, и было бы лучше перевести беседу на другую тему».

Тогда Колчак сделал длинное заявление, в ходе которого признал, что на Дальнем Востоке еврейский вопрос стал все более и более ухудшаться, но он [обещал] позаботиться об этом. Розенблатт тогда еще не понимал, почему Колчак обвинял именно Дальний Восток, и узнал причину впоследствии. В то время генерал-губернатором Дальнего Востока

был генерал Дмитрий Л. Хорват, согласно Розенблатту, более или менее склонный к либерализму. Он не был марионеткой Колчака, который считал его врагом, поэтому Верховный правитель и стремился создать впечатление, что антисемитизм наиболее силен на Дальнем Востоке, потому что там правил Хорват.

Спустя два дня после интервью Розенблатта с Колчаком вновь назначенный командующий Сибирской армией генерал Михаил К. Дитерихс издал провозглашение, подстрекающее против евреев. В июле– августе 1919 г. колчаковский фронт был разрушен.

ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ ПОГРОМ

Британский журналист, посетивший Екатеринбург в 1918 г. и вновь в феврале 1919 г., писал: «Наиболее вероятный результат российского эксперимента будет реализован в успешной военной реакции, повлекшей за собой истребление полумиллиона красных, и возможно, другую половину миллиона составят безобидные евреи». 8 марта 1919 г. майор американских экспедиционных частей Хамер Слаутер направил своим начальникам злобную антисемитскую прокламацию, распространенную среди офицеров Сибирской армии в Екатеринбургской губернии (ныне Свердловской [685] ). «Данный документ, – пояснял Слаутер, – имеет значительное обращение как в окружении начальника штаба, так и у официальных городских представителей».

685

Данная монография была издана в Нью-Йорке в 1977 году. (Примеч. ред.)

В мае 1919 г. делегация екатеринбургских евреев получила от Колчака заверения в соблюдении их гарантированных прав. При отступлении колчаковской армии Розенблатт посетил Екатеринбург для изучения положения городских евреев. Он отмечал низкий моральный настрой: «Я видел путь бегства колчаковской армии. Офицеры бежали впереди, армия за ними. Офицеры наносили сами себе увечья, выстрелив в руку, дабы оправдать отступление и бегство. Они боялись собственных теней. Это не было дисциплинированным армейским отступлением. В своем большинстве они были трусами, презренными трусами, бежавшими прочь, боящимися собственных теней, и я был счастлив, сознавая, что евреи в безопасности, потому что солдаты боялись сами. Такими они не были способны на погромы». В другом случае Розенблатт рассказывал американскому офицеру разведки, что во время эвакуации Екатеринбурга не наблюдалось бегства армии, но среди частей было «много подлых трусов, по группам от одного до десяти человек, без оружия, перебинтованные, многие – явные самострелы. Очевидно, их обуял животный страх».

Розенблатт уехал из города 12 июля 1919 г., за три дня до занятия его большевиками. Он намеревался на некоторое время задержаться и, таким образом, иметь случай познакомиться с еврейской жизнью при советской власти, но, как объяснил позднее, испугался, что «в условиях антисемитского настроя американских офицеров в России это могло бы быть искажено. Они сказали бы, что Объединенный распределительный комитет подослал меня к большевикам и т. д., и я подавил собственные чувства, собственный порыв, и возвратился».

Один американский очевидец сибирских событий писал, [что,] когда Колчак послал отряды анненковских [семипалатинских казаков] на фронт, «они проявляли себя исключительно на истреблении евреев Екатеринбурга». Генерал Грэвс отмечал, что Анненков «известен как казак-убийца, даже отличительные знаки на его фуражке и мундире состояли из черепа и перекрещенных костей». Действительно, не прошло и двух недель после отъезда Розенблатта из Екатеринбурга, как он первым услышал от беженцев известие о гибели во время городского погрома 3000 евреев. (По зверству екатеринбургский погром можно было сравнить только с диким погромом в украинской Прохоровке, произведенным армией Петлюры.) Пресса приписывала убийства большевикам. 11 сентября 1919 г. генерал Грэвс передал Розенблатту первые надежные новости. Он говорил: «Мы обладаем абсолютно надежной информацией, что после того, как регулярная армия эвакуировалась из Екатеринбурга, главный казачий атаман этой губернии Оников [Анненков] напал на город с разных сторон и убил 3000 евреев… Оников прочесывал улицы города, убивая каждого повстречавшегося еврея».