Адмирал Колчак и суд истории
Шрифт:
Заявленное обвинительным заключением «мировое значение» процесса через месяц сменилось просто «не имевшим себе равного в истории». В связи с последним, автор заключения посчитал себя обязанным донести до рабочих и крестьян советской России, «во что превращаются приличные, «идейные», «социалистически» настроенные люди, когда они вступают в сделку, в соглашение с прямыми бандитами капитала». Подробно остановившись на обстановке в зале суда, А. Гойхбарг описал «зачарованную толпу», со вниманием слушавшую о страшных преступлениях. До ушей прокурора доносился шепот подсудимых: «Что с ними сделала, как скоро их перевоспитала советская власть!»
Вторая часть – характеристика подсудимых Червен-Водали, Шумиловского, Ларионова, Новомбергского, Преображенского, Хроновского, Краснова и Жуковского. Перед тем
577
Известия ВЦИК. 1920. 22 июня.
Третья – роль правых социалистических партий в приходе к власти колчаковцев. Раскрывая эту часть своего исторического обзора, Александр Григорьевич признался в том, что на процессе трибунал «отказался от допроса наших свидетелей, от приведения наших доказательств. Мы только гласно объявили то, что скрытно проделывали «возродители» [578] . По его мнению, на суде раскрылось стремление эсеров и меньшевиков, образовавших свои правительства в Уфе и Самаре, подбить на мятеж Чехословацкий корпус.
578
Там же. 25 июня.
Четвертая часть – преступления колчаковского правительства. Занявшая самый большой объем, она была посвящена: аресту членов Директории; неудачному восстанию рабочих 21 декабря 1918 г. в Омске (когда освобожденные рабочими арестованные «учредиловцы», «страшась расправы со стороны насильников большевиков, вышли на свободу, но на другой день они добровольно вернулись в тюрьму свободолюбивого демократа Колчака»); расстрелам «эшелонов смертников»; награждению отличившихся колчаковских атаманов; зверствам местных атаманов Г.М. Семенова, Б.В. Анненкова и И.П. Калмыкова; массовым поркам; сжиганию деревень и селений генералом С.Н. Розановым; передаче иностранцам «одной трети украденного для них эсерами и меньшевиками золотого запаса»; распространению за рубежом клеветнической информации о зверствах Красной армии в Сибири; учреждению эмигрантского банка; ссуде членам правительства крупных денежных сумм и льготному обмену рублей на валюту [579] .
579
Там же. 26 июня.
Вопросы, которые рассматривались на судебном процессе Атамановского хутора, были основополагающими источниками для развития последовавшей отечественной историографии Гражданской войны в Сибири. При этом выявляется и «первый» историк, определивший круг проблем для исторического поля исследования, – А.Г. Гойхбарг.
Мы не склонны искать объяснения «непопулярности» процесса в историографии Гражданской войны в Сибири обилием более важных и также «забытых» политических процессов на европейской территории России. Ведь в данном случае речь идет о конечном результате крушения «колчаковской авантюры», раскрывающем не обывательско-правовую, а политическую обстановку, по оценке Ленина – «самого критического, по всей вероятности, даже самого критического момента социалистической революции» [580] .
580
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 44.
Но повторим вопрос – почему же заявленное обвинителем А.Г. Гойхбаргом «мировое значение» судебного процесса, где преступления обвиняемых «по тяжести, жестокости и разрушительному характеру» [581]
581
Советская Сибирь. 1920. 12 мая.
582
Гойхбарг А. Контрреволюционный переворот в Сибири: Сб. статей // Три года борьбы за диктатуру пролетариата. С. 32.
«Выпадение» из поля зрения исследователей процесса на Атамановском хуторе можно объяснить несколькими обусловливающими друг друга причинами. Первая – использование процесса Москвой для сокрытия сорвавшихся планов по созданию «Восточно-Сибирской государственности». Вторая – партийная обязанность местных омских и иркутских большевиков публично инсценировать свое «руководство» по свержению Колчака и «колчаковщины». Третья – попытка сместить общественные интересы, первоначально хотя бы в Восточной Сибири, с органов земства и местного самоуправления на ликвидированные за полтора года Советы. Четвертая причина – задача превратить процесс в «политическое убийство всех партий, которые прикрывались какими-то идеями» [583] .
583
Советская Сибирь. 1920. 25 июня.
В результате запланированного утаивания архивных документов по процессу последнее слово-призыв министра труда Л.И. Шумиловского может быть прочитано лишь в начале XXI столетия: «Я говорю, главным образом, для истории, и здесь мои слова выслушивает не только эта аудитория, здесь незримо слушает история и грядущее поколение. Они, эта история и это поколение, окончательно разберутся в нашем споре. Мы не в состоянии судить друг друга с полным беспристрастием. Мы слишком ослеплены борьбой: и те, кто является победителями, и те, кто ударом низвергнут на землю» [584] .
584
ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-501. Д. 6. Л. 277.
Глава 9
ПЕРЕЧЕНЬ ДОКУМЕНТОВ «СЛЕДСТВЕННОГО ДЕЛА ПО ОБВИНЕНИЮ КОЛЧАКА АЛЕКСАНДРА ВАСИЛЬЕВИЧА И ДРУГИХ»
Первые 12 из 19 дел «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» содержат около 475 документов на 1668 нестандартных листах (согласно заверительным надписям в конце каждого тома). Комплекс документов расположен с нарушением хронологической последовательности, что объясняется предметным комплектованием.
Восстанавливая документированную хронологию событий, можно установить следующие временные рамки и количество документов, без учета копий и дублетов:
Хронологические рамки комплекса документов: 26 октября 1917 г. – 30 июля 1963 г. Приблизительное соотношение подлинных и копийных документов: подлинных – 261, копийных (заверенных и незаверенных), дублетных – 158, фотографий – 56.
Состав «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» целесообразно разбить на основные группы.
Первая группа. Декларация председателя Совета министров Временного Сибирского правительства П.В. Вологодского и документы к декларации.