Адмирал Колчак и суд истории
Шрифт:
Эволюция военного дела, появление резервов в боевом порядке, авангардов в марш-маневре, наконец, увеличение чисто пространственное походного и боевого порядка определили необходимость в органе, при помощи которого военный замысел высшего командования мог бы претвориться в отвечающие ему действия. В те времена, когда рыцарская организация вооруженной силы Западной Европы не нуждалась еще в таком органе, когда командующий вел непосредственно свои войска в бой, как магистр Тевтонского ордена под Грюнвальдом в 1410 году, т. е. тогда, когда управление боем почти не существовало, монгольские завоеватели уже ввели организацию резерва, при котором находилось высшее командование, руководившее боем до того момента, когда военный замысел и вытекающий из него план действий требовал решительного удара, наносимого командующим непосредственно. Во времена, близкие к упомянутому Грюнвальдскому сражению, как пример боя без управления, мы видим в 1402 году управление массовыми армиями в Ангорском сражении со стороны величайших военных
625
Баязет, правильно Баязид I Молниеносный (1347–1403) – турецкий султан в 1389–1402 гг., из династии Османов.
Эволюция в указанном смысле продолжалась и продолжается с общей эволюцией военного дела. Для управления походным движением и боем при высшем командовании появилась постоянная организация, принимающая непосредственно приказания и передающая их соответствующим частям вооруженной силы для выполнения оперативного плана. Первоначально эта организация, весьма определенная у монголов уже в XIII веке, имела форму ординарческую или даже механическую, как вид связи, и главное значение получила в бою, следующей формой явилась адъютантская, с несколько расширенными функциями, на которой лежали обязанности не только по передаче приказаний, но и по вопросам марш-маневра, походного движения, расквартирования войск, составления диспозиции и проч.
Оперативная же сторона работы по военному замыслу лежала, вообще говоря, всецело на высшем командовании, и средством сообщения подчиненным инстанциям оперативного плана в виде уже готовых решений был тот же, упомянутый выше, военный совет. Последний собирался зачастую принципиальными противниками его, как органа подготовки решения, для указанной цели. Мы выше упоминали о таких военных советах, которые собирали Евгений Савойский, Фридрих Великий, Наполеон, Суворов… В действительности военные советы в Лейтене, на о-ве Лобау, в Мутенской долине не были «советами» в буквальном смысле этого слова. На них никто не спрашивал и подавал советов, а это были скорее военные собрания, на которых высшие командующие разъясняли свои оперативные, выработанные ими единолично, соображения, отдавали соответствующие распоряжения и оказывали моральное воздействие на подчиненных. Такая форма оперативной деятельности высшего командования сохранилась даже в эпоху Наполеоновских войн. Этот всеобъемлющий военный гений разрабатывал лично планы операций и диктовал уже готовые решения зачастую в конкретной форме определенных приказаний.
Достаточно вспомнить хотя бы выполнение тактического развертывания армии в виде боевого порядка, устанавливаемого лично императором, имевшим возможность объезжать поле сражения и руководить боем с какого-нибудь возвышенного пункта, когда принятый им метод действий (например, по внутренним операционным линиям), наконец, условия пространства и времени, допускали такую оперативную работу. Военный замысел, выливавшийся в форму идеи главной операции – боя, самим Наполеоном выражался планом боевого развертывания или диспозицией, и если и была необходимость во вспомогательном органе, то только в виде распорядительной части, ведающей технической стороной передачи приказаний и наблюдений за их выполнением. Я не буду останавливаться более на этом вопросе. Достаточно элементарного знакомства с системой управления вооруженной силой и руководства боем в эпоху Наполеоновских войн, чтобы уяснить себе на примерах только что сказанное.
XIX столетие составило новую эпоху в методе ведения войны. Явилось учение о войне – стратегия – как наука о методах ее ведения. Появление в конце XVIII века основателя современной стратегии Ллойда [626] положило начало научному военному мышлению. Создались школы, которые я позволю назвать франко-русской, с основателем в лице Жомини [627] , и выразителем которой у нас явился Леер, и германской с Клаузевицем [628] и Мольтке. Военный опыт XIX столетия, связанный с научным исследованием, выдвинул на первый план значение подготовки к войне, в деле же ведения войны определил развитие подготовительных операций. Сами операции, выполняемые массовыми армиями при крайне сложных технических условиях, вызвали необходимость огромной оперативной работы, выполнение которой во всем объеме одним лицом явилось фактически невозможным. Высшее командование, за которым неизменно оставалась выработка военного замысла, должно было получить вспомогательные органы, принявшие на себя обязанность детальной разработки оперативных директив высшего командования, в виде планов операций, реализующих военный замысел.
626
Ллойд Генри (1720–1783) – военный историк и теоретик, по национальности валлиец. Теоретически обосновал понятия «операционная линия», «базис военных действий» и др.
627
Жомини
628
Клаузевиц Карл (1780–1831) – прусский генерал, военный теоретик. С 1810 г. преподавал в военном училище стратегию и тактику. В 1812 г. перешел на службу в русскую армию; в 1814 г. вернулся в прусскую армию. В 1818–1830 гг. директор Берлинской военной академии. Автор классического труда «Война (теория стратегии)».
Итак, деятельность командования состоит:
1. В подготовительной работе по изучению обстановки как совокупности всех условий, при которых надлежит действовать.
2. Оценке этой обстановки.
3. Творческой работе по созданию военного замысла, основанного на понятной и оцененной обстановке, определяющей цель и логически связанные между обстановкой и целью действия.
4. В разработке военного замысла как идеи в оперативную форму – плана операций.
5. Составлении и отдаче соответствующих распоряжений и указаний.
Творческая работа по созданию военного замысла является по существу единоличной и принадлежит всецело командующему безраздельно, всякое влияние на нее со стороны вторых лиц является недопустимым, никакой помощи или совместной деятельности в этой работе быть не должно. Подготовительная работа по изучению обстановки в широком понятии этого слова с очень отдаленного времени вызывала потребность в специальном органе, состоящем при командовании. Оценка обстановки в принципе должна производиться командованием единолично, как подготовка решения. На практике командование всегда прибегало к случайному вспомогательному органу по подготовке решения – военному совету, который ни в каком случае не должен оказывать влияния на последующую единоличную работу командования по созданию военного замысла. Для осуществления военного замысла является необходимость в другом вспомогательном органе, состоящем при командовании для выражения этого замысла в оперативную форму, в конечном виде, как план операций, и, наконец, в органе, ведающем выработкой и технической стороной распоряжений и приказаний. Элементарная форма вспомогательной организации при командовании, следовательно, состоит из частей:
а) разведочной,
б) оперативной и
в) распорядительной.
Эта организация составляетштаб командования. Указанная элементарная форма штаба, как вспомогательного органа управления (в военном понятии – командования), свойственна не только чисто военной организации, но и всякой другой, в основании которой положена идея борьбы. Промышленные и торговые предприятия, действующие на началах конкуренции, т. е. известной формы борьбы, всевозможные общества, экспедиции, во главе которых находится определенное управление, образуют при последнем вспомогательный орган, основанный на вышеизложенных принципах. Формальная сторона этой организации может изменяться как угодно, но сущность остается одна и та же, так как она вытекает из функций всякого управления. Разведочная часть получает наименование осведомительной, справочной; оперативная – встречается в виде административной, организационной или технической; распорядительная часть носит названия исполнительной, экспедиционной и прочей, одна часть может быть сорганизована с другой или совсем отсутствовать; могут явиться дальнейшие их подразделения и дополнения, но функции управления остаются неизменными вне зависимости от организации.
Единство работы командования и его штаба
Высказанная точка зрения на единство военного управления, понимаемого как «командование», с основанием в виде единоличной творческой работы по военному замыслу, определяет и сущность работы штаба как специального вспомогательного органа, деятельность которого всецело ограничивается волею командования. Исходя из положения об идейном творчестве, мы обращали внимание на совершенную недопустимость постороннего влияния на эту сторону деятельности командования, и штаб, по своей сущности, ни в каком случае не должен ее касаться.
Дело штаба – дать сведения об обстановке в той форме, которая могла бы быть с наименьшим трудом усвоена и использована командованием, и, на основании директив последнего, разработать оперативный план, составить определенные распоряжения, из этого плана вытекающие, и следить за их выполнением. Работа штаба поэтому должна являться совершенно лишенной чьей-либо субъективности или индивидуальности – она должна составлять одно целое с деятельностью командования. Штаб есть только средство командования, но ни в каком случае не что-либо самостоятельное, так как уже само представление о штабе, как коллективной организации, исключает всякую допустимость этой самостоятельности в деле военного управления. Точно так же совершенно несвойственны штабу, как военному органу, какие-либо функции совещательного характера – его работа должна быть определенной и строго ограниченной свободой творческой деятельности командования. Короче говоря, штаб должен понимать, видеть и действовать во всех случаях так, как его командование. Таково теоретическое положение штаба… На практике мы, несомненно, встречаем уклонение от этого идеала.