Адмирал Нимиц
Шрифт:
Завершение постройки 14 500-тонного танкера, а в особенности сборка и установка его двигателей были нелегким делом. 22 февраля 1914 года Честер был еще на службе, когда родился их первый ребенок, Кэтрин Вэнс. Когда 17 февраля 1915 года появился Честер младший, отец опять был на верфи.
Честер и Кэтрин переехали с Вашингтон авеню на Флэт-Буш. По утрам в воскресенье Честер вместе с другими папашами выводил детей в парк, пока мама готовила обед. В парке их окружали бюсты великих музыкантов — Генделя, Гайдна, Моцарта. Они всегда радовали Честера, да и других папаш с Флэт-Буш, большинство из которых были немцами или евреями и, так же как и Нимиц, были преданы музыке. Честер толкал коляску с Честером младшим
К этому времени спрос на дизельные двигатели в Соединенных Штатах существенно возрос, и бизнесмены узнали, что лейтенант Нимиц, вероятно, самый квалифицированный эксперт флота Соединенных Штатов по дизелям. Компания «Буш-Зульцер Бразерз» в Сент-Луисе, первый производитель и продавец дизелей в стране, стремясь заполучить Нимица и его опыт, послала в Бруклин одного из самых отчаянных своих вербовщиков, чтобы попытаться переманить его с флота. Стоит отметить, что в то время жалование Нимица составляло 240 долларов в месяц и еще 48 долларов ему полагалось за работу в штабе. Лейтенант Уолтер С. Андерсон, который занимал соседний с Нимицем стол, рассказывает:
«Однажды в 1915 году в наш офис вошел мужчина и представился как сотрудник компании из Сент-Луиса, пытающейся производить дизельные двигатели. По ходу разговора я понял, что у них были некоторые проблемы в этой работе. Наконец стало ясно, что они хотели попросту нанять Нимица. Конечно, это означало бы его уход с флота. Посетитель сделал Нимицу недвусмысленное предложение — двадцать пять тысяч долларов в год и пятилетний контракт. Это означало, что Нимиц получал бы эту сумму «чистыми» и не платил бы подоходный налог.
Зная, насколько ценным кадром был Нимиц для флота, я был серьезно обеспокоен, но, к моему огромному облегчению, Нимиц медленно ответил: «Спасибо, я не хочу оставлять флот». Это было действительно приятно слышать. Однако разговор продолжался, и посетитель стал более настойчивым. «Во всяком случае, деньги для нас — не проблема. Назовите Вашу сумму». К этому времени я уже начал всерьез беспокоиться. Нимиц мог сказать: «Мои условия — сорок тысяч в год и десятилетний контракт». Но после краткой паузы Нимиц повторил: «Нет, я не хочу оставить флот». Человек из Сент-Луиса ушел.
Я тут же подбежал к Нимицу и сказал: «Честер, я не мог не обратить внимание на то, что происходит. Я здесь — единственный представитель флота. Вы прекрасно поступили. Слава богу, Вы отказались от этого предложения. Мы нуждаемся в Вас!»
Не стоит думать, что лейтенант Нимиц проводил все время за бумагами. Напротив, он руководил разработкой двигателей, составлением чертежей и участвовал в каждой стадии их сборки и установки, никогда не стесняясь надеть рабочий комбинезон и испачкать руки. Как-то раз, когда он стоял на одной из деревянных платформ, окружающих двигатели, подмостки внезапно обвалились. Нимиц потерял сознание и был засыпан грудой досок. В течение нескольких последующих дней он плохо себя чувствовал, но переломов не было, и он, по всей видимости, не сильно пострадал. Однако свои проблемы со спиной в старости он связывал именно с этим падением.
Поскольку сборка и установка двигателей приближалась к завершению, Нимиц был обязан часто объяснять и демонстрировать их военно-морским и гражданским инженерам. Он обычно проводил демонстрации для посетителей в повседневном обмундировании, но однажды, когда он должен был провести экскурсию для съезда инженеров, он решил, что по такому случаю ему надо надеть белую униформу. Также, чтобы не испачкать руки во время демонстрации, он надел белые
Группа на сей раз была многочисленной, и все слушали очень внимательно. Нимиц, похожий на кинозвезду, демонстрировал работу двигателя и давал пояснения, когда один из посетителей, перебив его, спросил: «Как проверить чистоту выхлопа?» Нимиц ответил, показывая на двигатель: «Видите, вот там…»
Закончить он не успел. На прошлых демонстрациях он указывал на это место так часто, что в тот раз не потрудился даже посмотреть. Он забыл, что пальцы его перчаток были на целый дюйм длиннее его собственных пальцев. «Вот там» вращались шестерни, которые зацепили его перчатку и втянули вслед за ней и палец. Единственное, что спасло его руку, было кольцо на пальце. Когда оно уперлось в шестерни, он смог освободить руку. Нимица, конечно, тут же увезли в госпиталь. Один молодой моряк подобрал его окровавленную перчатку. Оттуда выпал кусок искромсанного пальца, и моряк упал в обморок.
В госпитале врач очистил то, что осталось от безымянного пальца Нимица, и зашил рану. Никакой анестезии не требовалось, потому что рука совершенно онемела. После того как швы были наложены, Нимиц сказал: «Спасибо. Теперь я должен возвратиться; у меня очень много посетителей».
«Подождите, — ответил доктор, — не будем спешить».
Честер сказал, что он не закончил демонстрацию и что инженеры будут ожидать его.
«Вот что я вам скажу, — сказал доктор, — вы пойдете в эту комнату, останетесь там и если через час вы все еще захотите уйти, мы об этом поговорим». В конце часа у Честера, конечно, начался болевой шок, его рука ужасно болела, и он хотел только одного — лечь.
К середине 1916 года двигатели «Моми» были наконец собраны и установлены. 23 октября того же года танкер был передан под командование лейтенант-коммандера Генри К. Дингера. Лейтенант Нимиц не имел достаточно высокого звания, чтобы командовать таким судном, но он был назначен старшим помощником и главным инженером. Это, на его взгляд, было идеальным сочетанием. Сидя на двух стульях, он мог быть посредником между командой, пытавшейся держать палубы безупречно чистыми, и инженерами, которые то и дело оставляли на них масляные пятна.
После продолжительных испытаний и пробного плавания, в ходе которого двигатели «Моми» работали превосходно, танкер вернулся в порт на Рождество. Нимиц проводил праздник в Бруклине с Кэтрин и детьми. 28 декабря 1916 года «Моми» с сорока пятью членами экипажа на борту отбыл из Нью-Йорка на Кубу. Главная задача состояла в установке буев, ограждающих фарватер в заливе Гуантанамо, глубоко вдающимся в южное побережье острова. В этом заливе планировалось разместить корабли американского Атлантического флота на время маневров. «Моми» находился в заливе, обеспечивая топливом и пресной водой корабли всех классов, от эсминцев до линейных кораблей. В этой работе были свои интересные моменты, но команду не устраивало полное отсутствие на берегах залива «свободных портов» и прочих мест отдыха.
Тем временем в Бруклине Кэтрин Нимиц планировала поездку в Техас, чтобы познакомить детей с бабушкой, приемным дедушкой и остальной частью семьи Нимицев. Она, конечно, уже много раз возила их к своим собственным родителям в близлежащий Уоллестоун. Она немного боялась длинной поездки на поезде почти через весь континент и совсем не была уверена, что ей будут рады, — она еще не забыла холодный прием, оказанный ей в прошлый раз. Наверняка она знала только то, что ей очень обрадуется свекровь, так как за то короткое время они успели очень сильно привязаться друг к другу. С тех пор они ни разу даже не переписывались напрямую, потому что Анна Нимиц, которая всю жизнь говорила, читала и писала в основном по-немецки, никогда не была уверена в своем уровне владения английским настолько, чтобы писать письма.